|
- А я и до самой смерти любить вас не перестану! - отвечал Володыевский. Дальнейший разговор был прерван появлением нового гостя. Солдаты, окружившие пана Володыевского, не слышали, как гость подъехал, и увидели его только теперь, в дверях. На пороге стоял человек огромного роста, мужественный, с прекрасной осанкой, с лицом римского цесаря. Было в этом лице и величие, и воистину монаршья доброта и благородство. Он возвышался среди других солдат, совсем на них не похожий, словно король птиц - высокопарящий орел среди ястребов, коршунов, балабанов... - Пан великий гетман! - воскликнул Кетлинг и, как хозяин дома, кинулся к нему навстречу. - Пан Собеский! - повторили следом и остальные. Головы рыцарей склонились в почтительном поклоне. Кроме Володыевского, все знали о том, что великий гетман пожалует, он обещал это Кетлингу, и все же его приезд такое сильное произвел на всех действие, что долгое время никто не смел раскрыть рта. Великую милость оказал он всем своим приездом. Но пан Собеский больше всего на свете любил солдат, своею семьею их считая, особливо тех, с которыми столько раз вместе сметали с пути татарские чамбулы. Вот и на сей раз решил он приехать, утешить и обласкать Володыевского, воздать ему при всех почести и тем самым незаметно вернуть обратно. Поздоровавшись с Кетлингом, великий гетман тотчас же протянул маленькому рыцарю обе руки, а когда пан Михал припал к его коленям, обхватил его голову. - Ну, старый солдат, - сказал он, - воля божья пригнула тебя к земле, но она же поднимет и утешит. Бог тебя не оставит! Ты с нами... Пана Михала душили рыдания. - Я вас не покину! - сказал он сквозь слезы. - Вот и хорошо, таких бы воинов побольше! А теперь, старый товарищ, давай вспомним те времена, когда мы в шатрах в степи вольной пировали. Славно мне с вами! А ну-ка покажи свою удаль, хозяин! - Vivat Joannes dux! <Да здравствует Иоанн, предводитель! (Лат.)> - раздались громкие голоса. И до самого утра гудело веселье. На другой день пан гетман прислал Володыевскому дорогой подарок - буланого жеребца благородной испанской породы. ГЛАВА VI Кетлинг с Володыевским поклялись друг другу, если только будет случай, стремя о стремя ездить, у одного костра греться, одно седло под головы подкладывать. Но не прошло и недели со дня встречи, как случай их разлучил. Из Курляндии прибыл гонец с вестью, что Гасслинг, который молодого шотландца усыновил и своим наследником сделал, вдруг неожиданно заболел и желает видеть приемного сына. Рыцарь немедля верхом отправился в путь. Перед отъездом он попросил пана Заглобу и Володыевского лишь об одном: чтобы они не чинились, дом его считали своим и гостили, пока не наскучит. - Может, и Скшетуские пожалуют, - говорил он. - К выборам сам он прибудет наверняка, да хоть бы и со всеми чадами, милости прошу ко мне. У меня родни нет, но вы мне как братья родные. Особенно радовался приглашению пан Заглоба: привольно было ему у Кетлинга, но и Володыевекому гостеприимство оказалось не лишним. Скшетуские так и не приехали, но о своем прибытии сообщила сестра пана Володыевского, та, что была замужем за паном Маковецким <См. прим. |
