Я еще долго слышала вопли Мариольки. Каково же было мое облегчение, когда за мной наконец-то захлопнулась звукоизолирующая дверь изолятора.

– Уф, – сказала я вслух. – Наконец-то тишина.

Наконец-то покой. Никто ничего от меня не хочет. Не разговаривает, когда я не хочу слушать, не занимает мое пространство, не действует мне на нервы и не утомляет меня своими проблемами. Неожиданно для себя я добилась того, к чему многие мудрые люди стремились всю жизнь, – полной тишины. Мне не пришлось ради этого лезть на гору или годами сидеть в лесу. Ха! Такие умные, Будда, далай-лама и все остальные, и почему-то им не пришло в голову, что нужно всего лишь сесть в тюрьму и попасть в карцер!

Я хотела одиночку, и я ее получила!

В санатории, чтобы записаться в одноместный номер, нужно приехать за день, и то не всегда получишь. По правде говоря, не думаю, что хотела бы еще раз оказаться в Буско-Здруй. Зачем мне это? Криотерапия у меня есть, душ Шарко получаю, вонючую питьевую воду и ту мне дают. Для этого мне даже не нужно ходить в бювет. Что еще они могут мне предложить?

Ко всему прочему, туда столько пожилых приезжает. А у меня тут молодежь. Энергичные люди. Некоторые даже слишком.

Наконец, я тут наедине с собой. Чего еще желать? Мир сжался до размеров небольшого, но определенно уютного помещения. Остальное меня уже не касалось. Как мне рассказывали, редко кто выходил из одиночной камеры в здравом уме. С моим слабым здоровьем шансы выжить в карцере были как выстрелить министру прямо в лоб и попасть в мозг, – то есть ничтожно малы.

Это была бы не такая уж плохая смерть – в одиночной камере. Лучше, чем в приемном покое больницы или на улице, застряв в радиаторе дорогой немецкой машины, водитель которой не знает, что человек не прочь время от времени выйти из дома и прогуляться. Не такая уж плохая смерть. В постели, в тишине, в покое и целости.

Но прежде, чем наступит эта смерть, придется немного поскучать. Наверняка. О да. И именно эта скука была наказанием. Самой страшной пыткой.

К счастью, меня это не касалось. Умные люди не скучают. Для меня оказаться наедине с собственными мыслями было огромным удовольствием, драгоценной наградой. Ведь весь мой мир, люди, места, события существовали в моем сознании. Во мне было все. За пределами пространства, времени, независимо от его течения. Никто не мог отнять этого у меня.

Только с кем же мне всем этим поделиться?

– Выпустите меня отсюда! – закричала я. – Варвары! Мерзкие садисты!

Мне сразу полегчало. Я даже начала молотить кулаками по тяжелой стальной двери, для расслабления и поддержания формы. Похоже, никому это не мешало, потому что никто не отозвался. Наверное, все как раз были заняты.

Только после нескольких часов жалоб и стука я что-то услышала.

Кто-то заговорил, но не из-за двери. Это был приятный тихий женский голос. Я не знала, откуда он доносится.

– Не кричи, – сказала женщина. – Это тебе не поможет. Тише, успокойся.

Я огляделась. Вокруг стены. У меня даже не было окна.

– Все будет хорошо, – продолжала она. – Мы пройдем через это вместе. Мы справимся.

Вентиляционная решетка находилась в достаточно нетипичном месте – под раковиной. Раньше я ее не замечала. Может, и охранники тоже. Они хотели нас изолировать, но не подумали, что в дешевом здании звуки разносятся по вентиляционным каналам.

– Кто ты? – спросила я, усаживаясь на пол рядом с раковиной.

– Какая разница? – ответила она.

– И то верно.