Чернокожий вошел в хижину и присел на корточки.

    -  Я договорился! - сказал он. - Через час пойдем смотреть лодку!

    -  Вот эта! - сказал Матак, указывая на суденышко. - Хозяин хочет двести баков!

    -  Многовато! - сказал Тарарафе, и оба чернокожих принялись солидно обсуждать достоинства и недостатки парусника. Причем Матак напирал на достоинства, а Тарарафе - на недостатки.

    Рохан подошел поближе и стал разглядывать лодку.

    Она явно ничем особенным не отличалась от десятка других суденышек, стоявших тут же, у деревянных пирсов. Едва ли больше пятнадцати футов в длину, лодка напоминала уменьшенный самбук. Наклоненная вперед мачта была принайтована к столбу, укрепленному перед мачтовой банкой. Парус - один. Однако обводы вполне приличные. И дерево крепкое. Палуба была только над ютом, но, без сомнения, суденышко выдерживало и выдержит не слишком свирепый шторм.

    -  Сумеешь одолеть сотню миль на этой замарашке? - спросил Джибс.

    -  Да! - уверенно ответил Рохан.

    -  Тара! - крикнул Джибс. - Грузим вещи!

    -  Да, - отозвался масаи, и они с Матаком звонко ударили друг друга по ладоням.

    -  Сто шестьдесят пять долларов! - сказал Тарарафе, подходя к Рохану. - И еще за десять он будет стеречь нашу машину!

    Рохан вынул из бумажника указанную сумму. Оставалось еще долларов триста наличными. Еще сотню он часом раньше выдал Джибсу на покупку снаряжения, а остальные положил в банк.

    «Там, куда мы плывем, деньги не нужны!» - заявил Джибс.

    Рохан подошел к лендроверу и ухватился за верх пластикового баула, собираясь вскинуть на плечо. Это оказалось не так просто: баул весил сотни полторы фунтов.

    -  Это железо для моей спины!

    Тарарафе отодвинул американца в сторону и, подхватив баул, потрусил к паруснику, где груз принял Джибс. Рохан выбрал мешок полегче.

    Спустя час они вышли в океан. Парусник действительно оказался неплох. Идя бакштагом, он делал не меньше восьми узлов. Джибс правил с непринужденностью опытного моряка. Тарарафе сидел на носу, в тени поднятого паруса, и с хрустом разминал коричневые, остро пахнущие зерна бронзовым пестом, время от времени помешивая содержимое ступки длинным пальцем. Рохан ничего не делал. Просто смотрел на блестящую поверхность океана, на белых морских птиц и думал о своем.

    Соленая вода шуршала под днищем. До темноты оставалось еще восемь часов

    ГЛАВА ПЯТАЯ

    -  Как дела, приятель? - гаркнул Курт Штабб, с размаху хлопнув часового по плечу.

    И с удовольствием хрюкнул, увидев, как дернулся черномазый.

    -  Ну, ну! - заржал он, отводя в сторону направленный на него ствол. - Это всего только я, Чап!

    «Если это лучшие головорезы нашего фюрера, не быть ему президентом!» - подумал Штабб, глядя, как часовой тщетно пытается унять дрожь.

    -  А, это вы, капитан, сэр… - Английский часового был таким же скверным, как и у самого Штабба. Но друг друга они понимали.

    -  А кого ты ждал, Чап? Кинг-Конга?

    -  Не нужно шутить так, капитан, сэр! - попросил африканец.