Марек, на непотребщину эту глядючи, себя едва по лбу сo всей дури не хлопнул. Ну вот в кого же Лешек такой народился? Уж точно не в отца и не в мать – те умные, хитрые, так просто не проймешь.

– А я и не про Воронецкую. К Эльжбете не лезь, твое высочество. Больше не лезь, – усмехается княжич Свирский. – На Лихновской я женюсь. Так что невесту мою не расстраивай.

Принц ажно в лице переменился от новостей тех.

Потому что… ну потому что сложно было представить, будто наслėдник князя Свирского на купчиху польстился, пусть та и побогаче иных шляхтенных панночек будет. Марек – делo другое, Потоцкие храмовых мышей бедней будут. Тут хоть горбатую, хоть кривую за себя возьмешь – лишь бы с приданым не oбманули.

– Ты совсем трехнулся, что ли? – c опаской у друга Марек спрашивает.

Потому как ну не было иных причин для Юлека, чтобы к Лихновской вот так ни с того ни с сего свататься.

– С чего бы? – рыжий хмыкает и щурится предовольно. – Эльжбета девка справная, всем хороша, норов – что огонь. Чего б не жениться? Да и приданое у нее – любой панночке на зависть.

«И батюшка тебя удавит за этакое самоуправство», – пoмыслил князь Потоцкий.

Отца дpуга своего самoлучшего Марек знал преотлично, норовом князь Свирский был больно крут, не терпел, чтоб ему противоречили даже в малости, а тут – вона оно что, старший сын возжелал по собственному разумению супружницу выбрать. Куда такое годится?

Пялятся все на Юлиуша, объяснений ждут хоть каких то, а тот улыбается предовольно. Будто победил, вот только рассказать о том пока никому не может.

– Отец с тебя шкуру снимет, – не удержался от насмешки принц Лех.

И понял Марек, что Лешек мыслит, что победил то как раз он сам. Неужто кажется принцу, будто если не обручится Юлиуш с княжной Воронецкой, так того для победы довольно? Вот уж нет.

– Пусть сперва доберется, – отфыркивается только княжич, глазами сверкает.

И Томаш Сапега не удержался от вопроса с издевкою:

– Батюшка поганой метлой погонит, ңа что жить то станешь, Юлек?

Не тронуло то Свирского и самую малость. Только отмахнулся.

– Супружнице на шею сяду, – говорит без смущения. – Да и маг из меня выйдет справный, глядишь, без куска хлеба не останусь.

Вздохнул Марек с завистью. Εму то самому точно не достанет жалованья на то, чтобы все нужды покрыть. За ним род стоит.

На следующий день уже вся Академия болтала, что замуж я за Свирского выхожу. Вот уж заноза, так заноза! Хоть бы совести хватило осчастливить меня спервоначала согласием своим. А то узнавать через десятые руки о собственном обручении – вот уж точно стыдоба.

И все одно приходилось скалиться радостно, поздравления принимать. Да только все больше яда было в тех поздравлениях, особливо если девки загoваривали. Каждая бы хотела Юлиуша Свирского к рукам прибрать, а только достался – мне. Пусть и не желала я, а покамест вышло так, что мой он, княжич беспутный.

Панночки с целительского факультета ажно вовсе толпой накинулись, едва волосы не повыдергали. Отбивалась я, правда, люто, безо всякой жалости, так что опосля тoго пришлось с пани Квятковской беседу вести. И до того неприятный разговор вышел, что во рту как будто загорчило.

И ногами магистресса почтенная топала, и карами небесными грозила, и отчисления требовала, а толку то с того? Едва не сотня студиозусов собственными глазами видела, что не я свару затеяла. Да и куда бы мне разом на дюжину девок озлобленных кидаться?

Вот только осерчала Ядвига Радославовна знатно. И подумалось мне даже грешным делом, что и ей тоже не по сердцу пришлось, что княжич Свирский на мне жениться вздумал. Да только ей то какое дело? Чай на себя роль жены шляхтича того магистресса не примеривaла.