Внутри у нее поднималась кроваво‑красная волна страха, но Джорджия поспешно сделала несколько глубоких вдохов и справилась с собой. Ли умеет выживать. С ним ничего не случится. Рано или поздно он объявится, с сигарой во рту, как ни в чем не бывало. Тоже мне, личный ястреб, вздохнула Джорджия. Шило в заднице, вот он кто.

– Дэниел, почему ты не хочешь сказать, что выжил после взрыва на яхте?

– По той же причине, что и ты. Не забыла, мы ведь были там вместе? А так как Чены готовы на все, лишь бы заполучить Джона Мина…

Когда они оказались на пригорке, солнце ударило в лобовое стекло, осветив разноцветные пятна из раздавленных насекомых, но Дэниел не включил дворники, наверное потому, что они размазывали грязь по стеклу и совсем не улучшали видимость.

– Я решил не высовываться. Не хочу, чтобы Табби…

Джорджия поняла его. Ченам ничего не стоит похитить ребенка, если сочтут, что это им на пользу.

– Как она?

– В детском саду ударила деревянной ложкой малыша по голове, потому что он хотел отобрать у нее желтый карандаш. Или она поумнеет и будет делиться с другими детьми, или у нас начнутся неприятности. Бедная бабушка, вот кому достается. Ей уже восемьдесят, и годы все больше дают о себе знать… Господи, если со мной что‑нибудь случится, для социальной службы наступит счастливый день… – Лицо у него помрачнело. – Они заберут у меня Табби и отдадут ее чужим людям, в какую‑нибудь жуткую приемную семью…

– Ничего с тобой не случится, – твердо произнесла Джорджия.

Он окинул ее коротким взглядом, сказавшим ей, что она ничего не понимает, поэтому Джорджия постаралась переменить тему и спросила, куда, по его мнению, делся Ли. Затем Дэниел поехал в полицейский участок, находившийся на выезде из Налгарры. Это было низкое здание со сверкавшей на солнце железной крышей.

Когда Дэниел поставил машину на ручник и заглушил мотор, мимо них медленно, словно разыскивая место на стоянке, проехал автомобиль. Водитель как будто случайно нажал на клаксон, но стоило Дэниелу поднять голову, как он прибавил скорость.

Дэниел отстегнул ремень и отвернулся, чтобы открыть дверцу. Джорджия же бездумно смотрела вслед автомобилю, пока он дважды не посветил фарами, а затем погасил их. Серебристый «мицубиси» с тонированными окошками встал возле выезда со стоянки, показывая, что собирается повернуть налево, но не двинулся с места. Из окошка рядом с водительским местом высунулась рука и стряхнула пепел с длинной тонкой сигары.

Неужели Ли, подумала Джорджия. Ли?

Он пытается подать мне знак, оставаясь невидимым.

– Эй, в чем дело?

Дэниел уже вышел из машины и теперь удивленно смотрел на Джорджию. Серебристый «мицубиси» оказался вне сферы его внимания.

– Что‑то неважно себя чувствую, – ответила Джорджия, не покривив душой. Сердце у нее билось громко, как копыта лошади по гравию, и она чувствовала, что ее заливает пот.

– Зайдешь в дамскую комнату? Или тебе принести воды?

Дэниел заботливо подталкивал ее к полицейскому участку.

– В дамскую комнату, – пролепетала Джорджия.

– Вот сюда. Ради бога, Джорджия. Ты же столько времени провела на плоту… С тобой ничего не случится?

Он провел ее по длинному коридору, потом свернул налево, потом направо. Толкнул дверь, на которой было написано «Только для сотрудников».

– Я оставлю тебя, или ты…

– Оставь.

– Я буду снаружи.

Как только дверь за ним закрылась, Джорджия резко развернулась. Две кабинки, одна раковина. Маленькое окошко высоко в стене. Она бросилась к окну и открыла его. Вполне широкое, но как забраться на такую высоту? Джорджия вновь оглядела комнату и заметила пластиковое ведро в углу, наполовину заполненное использованной бумагой.