– Мы едем к ней? – прерывающимся голосом спросила Джорджия. – Сейчас?

– Раньше не получилось. Они перевезли ее. Потом опять перевезли. Потом пришлось повоевать с двумя парнями, ну и подлечиться после этого. Залег ненадолго на дно. И твой телефон не работал.

Это правда. Телефон лежал на дне Кораллового моря вместе с яхтой.

Лишь услышав «повоевать», Джорджия обратила внимание на белую повязку, которая виднелась в вороте рубашке.

Ее обдало жаром. Недаром она беспокоилась.

– Тебя ранили?

– Ну, не сильно. Твой друг Юмуру сделал все, что надо.

Джорджия проверила его повязку и, не обнаружив крови, немного успокоилась. Потом она осмотрела его плечи, руки, шею цвета кешью. Если не считать повязки, он был в полном порядке. Но, не позволив себе расслабиться, Джорджия спросила:

– Где мама? – Голос у нее звучал жалобно и в то же время настойчиво. – Где она? Где моя мама?

– В кладовке китайского ресторана.

– И мы…

– Едем сейчас туда.

Джорджия покрутила в руках салфетки:

– Ее сторожат?

– А как же?

– Нам нужна помощь полиции?

– Нет.

Джорджия выглянула в окошко и увидела, что они едут по Оушен‑роуд мимо банка, потом свернули налево на Масгрейв‑стрит и опять налево, на Краун‑стрит. Ей стало ясно, что они совсем близко от дома миссис Скутчингс и вот‑вот покажется кладбище.

– В этом ресторане, – сказал Ли, показывая на китайский ресторан «Могучие палочки для еды», принадлежащий Тимоти У.

– Там моя мама? В кладовке?

– Да.

Ли проехал мимо, не замедляя ход.

– Мы не остановимся? – в испуге спросила Джорджия.

– Нет. Вернемся вечером, когда стемнеет. Просто мне хотелось показать тебе это место.

Джорджия вытягивала шею, пока они ехали по Краун‑стрит, не желая выпускать из виду ресторан, где она, когда была ребенком, тысячу раз брала обеды на дом. Тимоти У всегда широко улыбался, подавая весенние роллы, пакеты с кисло‑сладкой курицей и сладким разбухшим рисом.

– Тимоти У с ними?

– Он дал ключи, а сам уехал в Джимпи на крестины.

– Как ты узнал, что она здесь?

Он поставил вторую скорость, отлично справившись с двойным переключением передачи, и только тут Джорджия обратила внимание, что автомобиль у него без автоматики. Тем лучше в нашем положении, подумала она. Автоматика – это хорошо, когда она под постоянным контролем.

– Длинная история, – сказал он. – Да и ни к чему тебе ее знать.

Поскольку это наверняка связано с «потрошением», Джорджия решила не настаивать. Вместо этого она спросила:

– Как ты узнал, что я поеду в полицейский участок?

Он свернул направо на Харбор‑роуд и теперь двигался в сторону Джулиан‑стрит, в западную часть города.

– Я же полицейский. А полицейские всегда и все знают.

Вздрогнув, она повернула к нему голову:

– Ты был полицейским. Тебя выгнали за… за…

Она не могла это произнести. За предательство. За то, что твой напарник истек кровью на помойке после того, как ему отрезали пальцы.

– Я этого не делал.

– Не делал чего?

– Не бросал сержанта.

Она увидела, как напряглось и побледнело его лицо и морщины возле рта стали глубокими, как каньоны.

– Это сделал кто‑то другой. Не я. – На мгновение он повернулся к Джорджии. – Как ты думаешь, почему я тут? Любуюсь природой?

Джорджия услышала голос Индии.