– Наверняка кто‑то видел, как он причаливал, да и команда ведь сходит на берег.

– Он появился тут пару дней назад, прямо перед штормом. Весь город спал.

Джорджии припомнилась Индия Кейн и ее вопросы о человеке, чей труп обнаружили возле Ки‑Бич с пулей в затылке. Ведь это он должен был лететь с Бри. Как его имя? Чен. Ронни Чен.

– А полицейские катера? – спросила Джорджия. – Они что делали?

– Да ничего. Они занимаются нелегальными иммигрантами, которые пытаются тайно проникнуть сюда на своих лодчонках. Полицейские стараются перехватить их, пока они не добрались до земли, а это чертовски трудно. В этом месяце они упустили две партии. Два суденышка с африканцами, иракцами – короче, весь Ближний Восток, судя по их отчетам. Как они умудрились упустить их, никто не понимает, но поверь мне, наши ребята в синей форме не трусливые кролики. Говорят, кто‑то берет взятки с иммигрантов. Узнай я, кто это… – Миссис Скутчингс плотоядно вздохнула. – Думаешь, чужакам есть дело до того, что им здесь не рады? Понаехали тут. Все они жадные нахлебники.

Джорджия внимательно глядела на профиль миссис Скутчингс. На подбородке у нее была бородавка размером с навозного жука, и Джорджия удивилась, почему та до сих пор не избавилась от нее.

– Но ведь вы тоже иммигрантка.

– Я‑то не ждала, что передо мной тут расстелют красную дорожку, дадут бесплатную еду и крышу над головой.

– С одной поправкой, при всем моем уважении, – заметила Джорджия тоном, дававшим представление о том, как накипело у нее на душе, – вы не были беженкой.

– Им не следует бежать сюда. – У миссис Скутчингс от негодования раздулись ноздри. – Многие даже, чего уж больше, не говорят по‑английски. Должна тебе сказать, что я на сто процентов поддерживаю правительство. Три миллиарда долларов на содержание желающих получить у нас убежище? Не многовато ли? Хватит с нас. Как только они ставят ногу на нашу землю, их следует выдворять восвояси.

Черт побери, взбесилась она, что ли? Ее бы линчевали, заговори она так в Сиднее. Почти все, кого Джорджия знала, жили в постоянном страхе, что их заподозрят в притеснениях по половому или возрастному признаку, а уж после всего, что их предки сделали с аборигенами, обычные австралийцы испытывали подлинный ужас перед обвинением в расизме.

Естественно, это не касалось миссис Скутчингс.

– А как насчет нашего Могучего Резчика? – Джорджия слабо стукнула рукой по спинке кресла. Спорить у нее уже не было сил, однако она не могла оставить последнее слово за миссис Скутчингс. – Без Тимоти By у нас не было бы ни одного китайского ресторана, да и, держу пари, не меньше сотни пациентов доктора Офира тоже иммигранты. Все в этой стране держится на иммигрантах.

Они проехали рекламу аренды рыболовных принадлежностей. Сразу после знака «Школа» миссис Скутчингс свернула направо и прибавила скорость, выехав на Джакаранда‑роуд.

Бывшая директриса Джорджии хмуро произнесла:

– У нас тут хватает подонков со всего света. И всем им нужна бесплатная еда. А нам ни к чему паразиты. Ни к чему.

Кирпичный дом миссис Скутчингс стоял примерно в трех кварталах от побережья, на углу Джулиан и Черч‑стрит, посреди ухоженного сада в пол‑ярда. На заднем дворе установлена катушка с бельевыми веревками. На окнах сетки от мух. С деревьев все еще капало, было сумеречно, и все вокруг окрашено в серый цвет.

На другой стороне улицы располагалось кладбище.