Придя к такому выводу, верховный тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, впал в дремотное оцепенение. До периода сна ему было ещё далеко, и поэтому он просто позволял себе отдыхать морально, вводя собственный мозг в состояние полудрёмы. Но едва только у входной двери зазвучали шаги, как верховный очнулся и, широко зевнув, тяжело потряс головой. Даже несмотря на то, что в утеплённой лаборатории была комфортная для людей температура, ему было холодновато.

Дождавшись, когда разведчик поможет ему справиться с естественными надобностями, верховный улёгся обратно на носилки и вопросительно посмотрел на врача.

– Вы не передумали? – настороженно спросил тот.

– Нет. Делайте, как решили, – тут же ответил верховный.

Удовлетворённо кивнув, врач принялся готовить нужное оборудование. Ещё через час, осторожно переложив верховного на операционный стол, он принёс какое-то питьё в металлической кружке и, протянув её верховному, сказал:

– Пейте. Это поможет вам перенести операцию.

Привыкший к тому, что в его реальности операции проводятся без искусственной анестезии, верховный покорно выпил отвар. Говорить врачу о том, что при проведении операции техножрецы просто отключают у пациента в мозгу центры, отвечающие за восприятие боли и удовольствия, причём делая это ментально, он не стал.

Выждав несколько минут, врач задумчиво посмотрел на монитор сканирующего компьютера и, задумчиво кивнув каким-то своим мыслям, включил автохирурга. Длинный манипулятор плавно опустился, и тонкий луч лазера с едва слышным шипением вонзился в край панциря. Несмотря на постоянно подающийся слабой струёй жидкий кислород для охлаждения места разреза, очень скоро верховный почувствовал жжение.

Ещё через несколько минут боль стала почти невыносимой. Но увидев, что лазер делает своё дело, техножрец только крепче сжал клыки. Да, он не был воином, но был ксеносом, а значит, не мог, не имел права показать кому-то свою боль. Больше того, заметив, что стоящий в углу разведчик очень внимательно следит за ходом операции, верховный решил, что более удачного момента для передачи подготовленной информации не будет.

Сосредоточившись, техножрец направил на закрытое сознание разведчика узкий луч своей мысли. Удивлённо оглянувшись на врача, разведчик настороженно посмотрел на верховного и, решившись, ответил…

Техножрецу понадобилась вся сила духа, чтобы убедить человека принять единственно правильное решение, и ксенос приготовился к тяжёлому процессу передачи, когда вдруг его упорядоченные размышления пронзила острая, как абордажная сабля, мысль. Этот человек считал ксеносов врагами, но при этом готов был пойти на риск ради сохранения хрупкого мира между расами.

Ко всем прочим бедам на верховного вдруг нахлынули картины предвидения. Это была короткая, словно вспышка, эмоция, но техножрец вдруг понял, что именно этот человек сумеет спасти все обитаемые миры от страшной катастрофы. Горло верховного сжал судорожный спазм, а слёзные железы вдруг начали усиленно работать. Третье веко на глазу ксеноса чуть шевельнулось, и вертикальный, чёрный, как антрацит, зрачок неожиданно влажно блеснул. Из состояния каменной неподвижности верховного вывел осторожный зов разведчика:

– Верховный, я готов. Начинайте.

– Забудьте на время обо всём. Все ваши беды и трудности оставьте за пределами этой пещеры. Здесь и сейчас есть только вы и я. Эти знания позволят вам стать одним из тех, к кому будут прислушиваться даже ваши правители. А теперь очистите свой разум. Начнём.

Окунувшись в боль, техножрец призвал на помощь все свои знания и силы. Сузив поток мыслей до толщины того самого луча, который в данную секунду резал его панцирь, верховный усилием воли направил его в мозг разведчика. Теперь человеку предстояло самое сложное: разбудить едва проснувшиеся участки мозга, отвечающие за способности к мыслеречи, активировать их и зафиксировать в максимально функциональном режиме.