– Верь на слово. Не сомневаюсь, ты уже не застал этих времен, но мы тогда говорили «спать вместе». А сейчас – просто «трахаться». Но как бы там ни было, я сложил два смысла, и получился «дорментализм». Красиво звучит, не правда ли?

– По мне, так тяжеловато, – сказал Джек.

– А я тебя не спрашиваю. Но когда появился Брейди, он думал точно так же.

Джек скривился:

– Вот и он. С этим человеком я хотел бы встретиться.

– Давай пока оставим ситуацию с Брейди в покое, – предложила Джейми. – Значит, вы придумали название и концепцию... и что дальше?

– Как вы сказали, я обзавелся названием и идеей. Теперь мне нужно было обзавестись местом и приступить к работе. Я нашел парня в округе Марин, который уступил угол на своем большом участке земли. Арендовал я его, можно сказать, даром, даже уговорил на отсрочку в девяносто дней. Язык у меня тогда был без костей, не голос, а серебряная флейта. Затем я накатал брошюру – несколько страниц, которым дал название «Дорментализм: будущее живет в тебе». Размножил их на мимеографе, стал бесплатно раздавать в районе Хейт‑Эшбери – так они и разошлись по всем кампусам Беркли. Я даже лично прошелся по уже устоявшимся коммунам.

Я еще не успел осознать, но дела приняли такой оборот, что я и в пьяном сне не мог предвидеть. Люди размножали мою брошюрку и рассылали ее по всей стране – ксероксы уже появились, но еще не было ни электронной почты, ни факсов, так что они прибегали к высокочтимой почте. Но все срабатывало. Получатели тоже размножали мое сочинение, и теперь уже они рассылали его все дальше – и так далее и тому подобное. В мгновение ока я обзавелся сотнями последователей. Затем их стала тысяча. Потом две тысячи. А дальше... Я перестал считать. Они давали мне деньги – порой все, что у них было, – и сами искали себе крышу над головой.

А уж секс... ох, парень, скольким девчонкам я помогал пробуждать их дремлющий кселтон... много их было. – Бласко снова ухмыльнулся. – Я был так предан делу, что часто «помогал» двум, а то и трем одновременно... трудно поверить, как мы трахались.

– У вас были последователи только женского пола? – спросил Джек.

– Не‑а. Самые разные.

– А как насчет мужчин? Вы...

– Вот уж нет, черт побери! «Пробудившиеся» женщины – те, которым я помогал совершить «прорыв», – уходили от меня и «будили» мужчин. И можете мне поверить, таких было более чем достаточно.

Джейми хотелось повалиться на спину и махать в воздухе ногами. Не материал, а динамит. Нет, ядерная бомба.

Джек посмотрел на нее:

– Теперь мы можем перейти к Лютеру Брейди?

– Брейди появился где‑то в семидесятых, – прежде, чем она ответила, сказал Бласко. – В то время он стал для меня просто счастливой находкой. То есть я тратил деньги так, словно завтрашнего дня не будет. Они быстро приходили и с такой же скоростью улетучивались. По всей стране мне дарили участки земли, с которыми я не знал, что делать. Вокруг меня уже стала рыскать налоговая инспекция, задавая вопросы, на которые я не мог ответить, – я же не был бизнесменом, откуда мне знать? Как бы там ни было, я тратил на эту ерунду кучу времени, ничем больше не мог заниматься. И тут, откуда ни возьмись, появился Брейди со своим новеньким дипломом бухгалтера и кучей идей.

Джейми снова проверила диктофон – пока работает. У нее был наготове вопрос, и она не хотела упустить ответ.

– Значит, Лютер Брейди, присоединившись к вам, принял участие в «пробуждении» многих женских членов вашей общины?

– Не припоминаю.