Николай Блохин. Перенесение на камне
Грязная, оборванная,тощая старуха возникла напротив Антоши, будто из-под земли выросла.Сгорбленная, трясущаяся, она просяще протягивала к нему свои костлявые руки иныла что-то неразборчивое. Антоша оторопело остановился, едва не наскочив настаруху, и спросил испуганно: – Вы что, бабушка? Вамчего? Вообще-то Антоша был неиз тех, кто теряется при неожиданных встречах, хотя и минуло ему всего 10 лет.Он и слово дерзкое запросто скажет, любого взрослого так отбреет, что толькодержись, и руки, если надо, в ход пустит. Ну, а если что серьезное, так и тутсразу сообразит и вовремя деру даст, если уж делать больше нечего. Одним словом– малый не промах. Но перед внезапно появившейся старухой он растерялся. Видстарухи был жалок и страшен и вызывал у Антоши тоскливую гадливость, к тому жеи воняло от нее как от помойки. Вдруг она перестала ныть и сказала глухим,печальным и очень выразительным голосом: – К тебе я, недобрыйчеловек, к тебе, опоганиватель имени своего великого, к тебе мой погубитель. И хоть еще меньше сталпонимать Антоша что здесь происходит и что сие значит, однако растерянность еготут же прошла. Очень важное свойство имел Антоша в своем характере (самому емуоно очень нравилось): когда его ругали или обличали в чем-то, в нем мигомпоявлялась спокойная рассудительность, имевшая одну цель – отмести любоеобличение, отвергнуть, опровергнуть любое против себя обвинение, даже когда этоневозможно. "Прав ли – не прав, я всегда должен быть прав", – воттакими правилами руководствовался Антоша и пока что не подводили они его, ибовсегда вовремя являлось то самое рассудительное спокойствие и всегда он изовсего выворачивался. А тут, старуха эта, это вообще что-то непотребное. – Ты чего мелешь, бабка?!Какой я твой погубитель? Я тебя первый раз вижу! – Оно правда, первый развидишь, но погубитель, однако – ты. Ведь я же – совесть твоя. – Кто?! Чего?! – Совесть. Которую тысделал такой больной и нечистой. – Ну, вот что, бабка!Хромай-ка отсюда – совсем уже рассерженно произнес Антоша. Но поскольку она недвигалась с места, перегородив дорогу, Антоша обошел ее, окатив брезгливым злымвзглядом, и пошел своей дорогой. Но через несколько шагов остановился. – Ты зачем за мнойтащишься? – А я теперь от тебяникуда, недобрый человек. Я же не чья-нибудь совесть-то, а твоя. – Пошла вот от меня! –закричал Антоша, – Хватит тут представление давать! Почему ни за кем такаямымра не идет? У-у! Пошла вон! – Ты напрасно орешь,недобрый человек. И тебе это не поможет. А на твои вопросы я отвечу. Так вот,меня ни откуда не принесло, а воплотилась из твоего нутра, из тебя. У каждогосовесть внутри сидит, понимаешь? Совесть, она – растворена в человеке, в нем вовсем, потому ни за кем никакая старуха не ходит. Кстати, если меня вылечить иотмыть, я совсем не старуха. Ты, недобрый человек, сам грязен, потому вот и я,из тебя воплотившись, такая вот и есть страхолюдина... Думаю, что во всем этомтакова воля Того, Кто одарил тебя совестью по просьбам твоего покровителя Антония,прозванного Римлянином. – Да будь они триждынеладны с таким своим подарком! – Не бросайся словами,недобрый человек. Может случиться, что ты пожалеешь о них, да будет поздно. – Так ты еще иугрожаешь, старая приставала! – с яростью проскрежетал Антоша. – Нет, – спокойноответила старуха, – предостерегаю. Ты, конечно, боишься кое-чего... – Я ничего не боюсь! –бешено воскликнул Антоша. – Тебя, например, я совсем не боюсь! – Никогда так грубо неперебивай чужие речи. Меня и не надо бояться. А по глупости и невежеству тыбоишься совсем не того, чего нужно бояться. Вот сейчас ты до смерти боишься,что будешь уличен родителями в воровстве денег из серванта. |
