Изменить размер шрифта - +
Герцог Бевернский, где вы? Кажется, пришла пора изучать карты лесов Моравии и Богемии... Судьбы мира неисповедимы, и как бы не пришлось моей инфантерии шагать по этим лесам!
     Он огляделся. Пламя свечей, коптя, качалось в жирандолях.
     - А где же Циттен? Почему я не вижу своего приятеля?
     Растолкав придворных, пред королем предстал Циттен, вожак непобедимой прусской конницы. Маленький. Кривоногий. Хрипатый. Бесстрашный. Безграмотный. И - умный.
     - Мой добрый Циттен, что ты скажешь о русских казаках?
     - Не стоят холостого заряда, король.
     - А русские кирасиры и гусары?
     - Я свистну, король, и они зашатаются в седлах... Фридрих обернулся к берлинскому губернатору - фельдмаршалу Джемсу Кейту:
     - Вот стоит человек, двадцать лет прослуживший под знаменами России. Он не даст солгать... Каковы русские солдаты?
     Подтянутый седовласый Кейт поднял над головой жезл, сверкнувший дешевыми рубинами.
     - Лучше убедиться королю сейчас, что русская армия великолепна, нежели ждать, когда русская армия переубедит ваше величество в бою! Она очень хороша, хотя и плохо управляется.
     - Да, - согласился король, - она хороша... Но привыкла воевать с татарами. Я представляю, как она побежит после встречи с правильной организацией моей армии!
     - Король, - отвечал Кейт. - В воле вашего величества бить русских правильно или не правильно, но русские.., не побегут!
     - Даже если их очень сильно побить?
     Храбрый Кейт ответил королю дерзким вопросом:
     - А разве вы сможете побить русских сильнее, чем их били татары?..
     Король с усмешкою на устах удалился. Теперь начиналось самое интересное.

***

     Самое интересное - это шпионаж. Экономя на супах и пиве, король не жалел денег на разведение шпионов. Главарем прусского шпионажа в Европе был личный адъютант короля - Христофор Герман Манштейн; этот умный человек долго служил в России, где был адъютантом Миниха; именно он - Манштейн! - схватил из теплой постели герцога Бирона, треснул его по зубам и, связанного, швырнул в коляску... Из русской армии Манштейн дезертировал в Пруссию; имя его отныне во всех губернских городах России было приколочено к виселицам палачами.
     Когда король вошел в библиотеку, Манштейн был уже здесь; тут же, возле окна, таилась обтекаемая тень и Финка фон Финкенштейна, этого интимного друга детства короля.
     - Мои добрые друзья, - сказал им Фридрих, - у меня всегда дрожат пальцы, когда я раскрываю заветный портфель... В самом деле, как приятно, сидя в тихом Сан-Суси, знать, что думают о тебе в кабинетах Парижа, Вены, Петербурга... Вот Менцель! - сказал король, показав донесение из Дрездена. - Личный секретарь польско-саксонского короля Августа Третьего, а смотрите, как верно мне служит! Теперь глянем, что сообщают русские друзья. О-о, как их много у меня... И вот письмо моего друга - наследника российского престола. Кстати, тут пишут, что в России сейчас восстание башкир. Манштейн, это опасно?
     - Укус клопа, - отвечал Манштейн. - Клопа раздавят.
     - Опять-таки, - призадумался король, - русские раскольники, которые терпят столько неприятностей от духовенства на родине, тоже ищут моего покровительства. Не могли бы мы из Берлина произвести раскольничий бунт в России?
     - Цель бунта? - осведомился Манштейн.
     - Король всегда попадает в цель... Вот, например: освободить из Холмогор свергнутого царя Иоанна Антоновича, который, будучи из Брауншвейг-Люнебургского дома, приходится мне родственником.
Быстрый переход