|
Мокрый плащ волочился за ним по дубовым паркетам. Пинком ноги, бряцавшей шпорой, король распахнул двери в приемную. Толпа министров и генералов Пруссии вздернулась при его появлении - как жеребцы, опрокинувшие коновязь. Ни на кого не глядя, король отделался общим поклоном... Посередине - стул (для него). И он сел. Трость выкинул перед собой, тонкие пальцы музыканта обвили вытертый костяной набалдашник. - Баран.., здесь? - был первый вопрос короля. Втащили на веревке барана, и король запустил пальцы в его глубокую шерсть, почти чувственно, как в женские кружева: - Ого! Вот это шерсть... Отличное будет сукно для мундиров. Отныне разводить в Пруссии именно испанскую породу. И не следует смеяться над блеянием глупого животного. По опыту жизни знаю, что один хороший баран полезнее худого гаулейтера... Король выслушал рапорты из гарнизонов и доклады министров. Потом вперед выступил прибывший из Кенигсберга губернатор восточно-прусских земель Ганс фон Левальд, почтенный старец восьмидесяти двух лет. - Стул фельдмаршалу! - велел король. Теперь сидели двое - король и фельдмаршал. - Рассказывай, старина, - оживился Фридрих. Левальд рассказал, что в ливонских землях копятся русские войска, за Неманом размещены воинские магазины. Рубежи Пруссии неспокойны... Король взмахнул тростью, заговорил с пылом: - Мне известен способ, как спустить с цепи русского медведя. Но кто мне скажет - как его посадить обратно на цепь? Самое лучшее: оставить медведя в берлоге, делая вид, что его никто не замечает. Однако сейчас зверь зашевелился в своем логове. Господа! - воскликнул король. - Россия страшная страна, и через полстолетия, верьте мне, мир вздрогнет от ее величия! Фридрих умолк, и стало тихо. Только изредка позванивали шпоры полководцев, стукались об пол низкие ташки кавалеристов, нежно тренькали шпаги придворных. Король думал... Тишина в Сан-Суси, тишина. Ах, какая тишина над дремучей болотистой Пруссией, которая досыпает сейчас свои последние минуты. - Шверин, - вдруг очнулся король, - что за бумагу, дружок, вы там комкаете в руке? Дайте ее сюда... Это было прошение о пенсии вдовы капитана, поднятого на штыки в Силезской войне. Король вернул бумагу Шверину: - Мне очень жаль вдову, но вакантной пенсии у меня нет. - Ваше величество, у нее, несчастной, дочери без приданого. Король крутил трость в сухих горячих ладонях: - Шверин, вы умоляете так, будто я уже отказал? - Но вы сказали, что вакантной пенсии нет. - Верно. И - не будет. Но... Шверин, вы плохо знаете своего короля. С сего дня сокращаю свой стол на одно блюдо. В год это даст прибыль в 365 талеров. Пусть вдова и получает их... Один из гаулейтеров провинции Бранденбург заговорил вдруг, что состояние дорог в Пруссии столь ужасно, что... - Перестаньте болтать о дурных дорогах! - закричал король. - Пруссия окружена врагами. И мне не нужны отличные дороги, по которым бы армии врагов докатились до Берлина... Нет! Пусть они застрянут в прусской грязи. А мы будем воевать только на чужой территории, где дороги идеально устроены! Фридрих встал. - А ты сиди, старина, - придержал он Левальда. - Ты принес новость... Вот и прикроешь мое королевство со стороны Кенигсберга! Шверин, подойди ближе. Бери двадцать шесть тысяч штыков, ступай в лагерь Кениген-Грец, оттуда заслонишь Силезию от моей венской кузины. Герцог Бевернский, где вы? Кажется, пришла пора изучать карты лесов Моравии и Богемии. |
