|
- Надеюсь, вы были трезвы? - Я никогда не пью. Врач запретил. - Вы уверены, что видели, как открылось окно? - Абсолютно уверен. Это была первая самостоятельная вылазка Мегрэ. До сих пор он только сопровождал в нескольких полицейских облавах своего начальника, господина Ле Бре, самого светского из всех полицейских комиссаров Парижа. Улица Шапталь была так же безлюдна, как и улица Ла Рошфуко. В окнах особняка Жандро-Бальтазар, одного из самых красивых зданий квартала, света не было. - Вы сказали, что у дома остановился автомобиль? - Не совсем у дома. Чуть выше. Мегрэ, голова которого была набита только что прочитанными теориями доказательств, зажег восковую спичку и склонился над брусчатой мостовой. - Видите! - торжествующе воскликнул музыкант, указывая на большое маслянистое темное пятно. - Пошли. Хотя не очень-то я уверен, что поступаю правильно, разрешая вам идти со мной. - Но ведь меня же стукнули кулаком по физиономии. И все-таки на душе у Мегрэ было тревожно. Поднимая руку к звонку, он почувствовал, как сжалось сердце. Он сам себе задавал вопрос, на какую статью закона он может сослаться. Ордера у него не было. Кроме того, сейчас ночь. Мог ли он объяснить мотивы своего вторжения, если единственным доказательством преступления являлся распухший нос флейтиста? Как и флейтисту, ему пришлось позвонить три раза подряд. Потом голос за дверью спросил: - В чем дело? - Полиция! - неуверенно заявил Мегрэ. - Минуточку. Только схожу за ключом. Что-то щелкнуло. В особняке зажегся свет. Затем прошло еще несколько долгих минут ожидания. - Это он, - подтвердил музыкант, тотчас же узнав голос говорившего. Наконец загремела цепочка, заскрипел засов, показалась заспанная физиономия, и взгляд, мельком скользнувший по Мегрэ, остановился на Жюстене Минаре. - Все-таки вы его задержали! - сказал мужчина. - Вероятно, он еще где-нибудь выкинул тот же фортель? - Разрешите войти? - Если вы считаете это необходимым. Попрошу вас не шуметь, чтобы не разбудить весь дом. Пройдемте сюда. Слева над тремя мраморными ступеньками поблескивала двухстворчатая застекленная дверь, выходившая в холл с колоннами. Впервые в жизни Мегрэ попал в дом, роскошь и величавость которого напоминали резиденцию по меньшей мере министра. - Вас зовут Луи? - Откуда вы знаете? Луи открыл дверь не в салон, а в комнату для слуг. Он был полуодет. Наспех натянутые брюки и белая ночная сорочка с красной вышивкой на воротнике создавали впечатление, будто он только что встал с постели. - Мосье Жандро-Бальтазар дома? - Который из них, простите? Отец или сын? - Отец. - Мосье Фелисьен еще не возвращался. А мосье Ришар, его сын, должно быть, давно спит. Прошло не более получаса, как этот пьяница… Луи был рослый, плечистый мужчина. Он выглядел лет на пятьдесят. Подбородок его был выбрит до синевы, над глазами с очень темными зрачками нависли невероятно густые пышные брови. Мегрэ судорожно глотнул воздух. Испытывая чувство человека, которому предстоит броситься в ледяную воду, он произнес: - Я хотел бы поговорить с мосье Ришаром. |
