Внимание Трипа привлекло жужжание насекомого: на оконную сетку села оса. Через секунду рядом с ней опустилась вторая.

Трип уткнулся лбом в оконную раму. По стене под ним расползался причудливый густой лабиринт из плюща, который давно уже оплел весь дом. Его стебли служили удобной дорогой для муравьев-древоточцев и прочих шести- или восьминогих тварей, которые ползли в его спальню всякий раз, когда особенно жаркими ночами Трип приоткрывал окно, чтобы устроить хотя бы небольшой сквознячок.

На водосточном желобе возле окна висело круглое осиное гнездо, – надо же, маленькие кусаки ухитрились сплести почти идеальный шар. Трип восхитился их мастерством и подумал, что даже Карл с его строгим представлением о совершенстве вряд ли бы смог найти в нем хоть один изъян. Он смотрел на осиное гнездо, но не знал, что звезды уже начали менять свое положение.

Трип спустился на кухню, где взял с буфета тарелку с завтраком. Солнечный луч пронзал плотное облако едкого табачного дыма, застилавшего кухню. Карлов «Честерфилд» дымился в пепельнице из толстого стекла, а сам Карл держал в руках раскрытую газету «Дейли» с пугающим заголовком: «Он выстрелил в нее 27 раз и ударил ножом». Трип подумал: успела ли она аккуратно застелить постель и навести в своей комнате порядок или испустила дух посреди бардака?

– Доброе утро, – сказал Трип немцу и опустил два ломтика хлеба в тостер. Карл окинул его оценивающим взглядом, молча взял новую пачку сигарет, снял с нее целлофан и, ни слова не говоря, слегка придавил пачку тыльной стороной ладони.

Трип кашлянул:

– В водосточном желобе рядом с моим окном, со стороны подъездной дорожки, свила гнездо рыжая белка.

– И что? – Карл ссутулил плечи, раздраженный тем, что его прервали. Трип выбрал неподходящий момент – немец как раз готовился закурить новую сигарету.

– Ничего. Просто ставлю в известность, – сказал Трип. – Я слышал, как они там что-то грызли всю ночь.

– Что они могли там грызть – железо, что ли? – фыркнул Карл с чисто тевтонской раздражительностью.

– Не знаю, – сказал Трип, полностью положившись на то, что Карл – это физическая величина, приводимая в движение действиями, а не логикой или словами.

Тостер выстрелил хлебом. Трип намазал оба ломтика малиновым джемом и пошел в столовую мимо Карла, который снова уткнулся в газету, зажав двумя пальцами свежий «Честерфилд».

Вдруг за спиной Трипа раздался резкий шорох – это немец с раздражением отбросил газету. Трип застыл с тарелкой в руках.

– Так где, ты говоришь, эта белка? Со стороны дорожки?

Трип, не поворачивая головы и не сходя с места, ответил:

– Да, у окна на подъездную дорожку.

Спальня Трипа была на третьем этаже, в самом углу большого дома, ее потолок вторил наклону крыши. В комнате было два окна – одно выходило на задний двор, другое – на подъездную дорожку и гаражи.

Осиное гнездо было со стороны заднего двора, под карнизом, и его частично скрывал плющ, а значит, Карл не увидит его, если поставит лестницу со стороны дорожки.

После завтрака Трип поднялся к себе и откинул крючок с сетки того окна, которое смотрело во двор. На сетку села оса. По спине у Трипа побежали мурашки.

Вдруг в другую стену дома что-то стукнуло – приставная лестница. Трип скорчился под подоконником, как солдат во время штурма. По лестнице полезло тяжелое тело – Карл. Трип увидел сначала его соломенную шляпу, а потом руку в перчатке – та скользнула по желобу, проверяя, цел ли он.