Судья поднял густые брови.

— Нет-нет. Я не хочу, чтобы интимные дела будущей семьи нашего друга Ма Жуна стали предметом пересудов во всех кабаках Старого города. Я зарегистрирую как причину кончины И убийство неизвестным лицом или лицами. Я не имею ничего против того, чтобы в моем послужном списке числилось несколько нераскрытых дел.

— Значит, братец Ма попался-таки на крючок! — съехидничал Дао Гань. — Да еще на какой! — Вдруг улыбка сползла с его лица. Подергивая волоски, торчавшие на его левой щеке, он грустно продолжил: — Значит, «Пейзаж с ивами» не был никаким ключом. Просто И отодвинул цветочную вазу в сторону, когда ел имбирь, и позже она случайно упала на пол.

Судья задумчиво посмотрел на своего помощника. Перебирая пальцами бороду, он медленно произнес:

— Ну, я не совсем в этом уверен, Дао Гань. Я почти убежден, что наши догадки о том, что разбитая ваза является ключом, не лишены оснований. Впрочем, мы никогда не сможем этого доказать. Вспомните, что, когда И увидел приближающуюся к нему Синицу, он закричал.

А кроме того, он не знал, что Коралл уже скрылась. Он допускал, что служанка или молодой привратник могут застать сестер в галерее. Поскольку он сам был человек мстительный, то, скорее всего, почувствовал ее яростное желание отомстить. Поэтому его последней мыслью было оставить ключ, который позволил бы ее опознать. Я думаю, что он специально разбил цветочную вазу. Но не потому, что на ней был изображен «Пейзаж с ивами», а по значительно более очевидной причине. Именно потому, что она была из фарфора с синим рисунком… Ты не нальешь мне еще чашку чая?

Послесловие автора

Судья Ди — личность историческая. Он жил с 630-го по 700 год и на раннем этапе своей долгой служебной карьеры прославился как непревзойденный мастер по раскрытию преступлений, а после его назначения на высокую чиновничью должность в имперской столице стал благодаря своей проницательности и смелости одним из самых выдающихся государственных мужей эпохи Тан. Приключения, о которых повествуется в данном романе, — полностью вымышленные. Подразумевается, что они произошли на втором этапе карьеры Ди, когда он примерно в течение года стоял во главе Столичного суда.

Введение в данный роман «Пейзажа с ивами» является сознательным анахронизмом. Как хорошо известно, этот декоративный мотив на бело-голубой керамике и фарфоре возник в Англии в XVIII в. Я прекрасно мог бы использовать какой-то чисто китайский мотив, существовавший во времена судьи Ди, но отдал предпочтение «Пейзажу с ивами», хотя на самом деле это один из наиболее популярных мотивов на английской керамике и именно в таком виде почти неизвестный в Китае. Тем самым мне хотелось доставить удовольствие европейским читателям, чтобы они узнали сюжет, столь часто встречающийся на английской посуде, и возбудить интерес у китайского читателя к западной модификации китайского декоративного рисунка.

Вопрос о происхождении «Пейзажа с ивами» остается неразрешенной загадкой. До сих пор не ясно, какой именно китайский образец, если таковой вообще имеется, принял за основу знаменитый английский художник Томас Тернер, когда использовал этот мотив для изделий фабрики Коли в Страффордшире, где работал с 1772-го по 1779 год. Пейзажи с изображением загородного особняка на берегу реки, окруженного ивовыми деревьями, часто встречаются на китайском фарфоре (см., например, рис. 252 и 253 в книге Gulland W. G. Chinese Porcelain. Vol. 1. London, 1902), но, насколько мне известно, сюжет, на котором особняк изображен соединенным при помощи моста с павильоном на воде, а человек с палкой в поднятой руке преследует бегущую по мосту пару, пока что не был обнаружен ни на одном чисто китайском фарфоровом изделии.