Император молчал.

– Понимаю, – догадался Уайт, – гены Клайренсов. Но ведь можно найти другой генетический материал, не хуже. Разве для столь разумного человека, как вы, имеет какое‑нибудь значение кровное родство?

– Имеет, Уайт. Вы не знаете, что такое фамильное дело, особенно столь грандиозное, как моя Империя или «Клайренс Энтерпрайзис». Вам нет дела до того, кто будет вашим наследником, ибо, – император усмехнулся, – вам нечего ему передать.

– Какая мне разница, что будет после меня? – пожал плечами Роберт. – И я не вижу никакого смысла в богатстве сверх того уровня, которым обеспечивается личный комфорт. Но, предположим, Эмили произведет вам наследника. Отпустите вы ее после этого?

– Может быть. Но, конечно, после физического промывания памяти.

– Но какой в этом смысл? – удивился Роберт. – Ведь ваша тайна известна и другим людям.

– Ей известно больше, чем вам или Реджинальду.

Роберт задумался, вспоминая свои инструкции. Если он вернется с таким ответом к Р.М., не видать ему острова...

– Нет, – твердо сказал Уайт, – это исключено.

– Это ваши проблемы, – ответил Клайренс.

– Они станут вашими! Как вы думаете, понравится ли вашим подданным узнать, что во главе их стоит землянин – главный враг коррингартцев и к тому же, по их мнению, самое отвратительное существо в Галактике?

– Откуда же они об этом узнают?

– Даже я уже имел возможность рассказать им об этом!

– Хотите, проведем эксперимент. Я вызову охрану, и вы попытаетесь изложить им свое открытие. Вас растерзают прежде, чем вы кончите говорить.

– Да, у ваших подданных хватает фанатизма. По этой причине земляне до сих пор мало использовали в войне пропаганду. Но теперь у нас будет что сказать коррингартцам. Пусть большинство отвергнет это с негодованием, но ведь найдутся и те, кто задумается. А задумавшись, поймут, насколько логично земная пропаганда объясняет все факты.

– А если бы я согласился отпустить Эмили – какие были бы гарантии, что информация не будет распространена все равно?

– Репутация Клайренсов. Реджинальд не заинтересован в огласке.

– Как насчет вас?

– Ваш племянник способен позаботиться о моей лояльности.

– Разумеется. Но вы не марионетка и не кретин. Отправляясь сюда, вы перестраховались минимум дважды – от Реджинальда и от меня. Значит, информация хранится еще в каких‑то независимых источниках, откуда она выйдет в случае несчастного случая с вами – не можем же мы исключать такую вероятность – вашей нечестной игры или элементарной утечки. Нет, такие гарантии не кажутся мне надежными.

– Но подумайте об альтернативе.

– Напрасно вы придаете этому такое значение. Ваше появление здесь было для меня неприятным, но не таким уж неожиданным. Я подозревал, что рано или поздно кто‑то из землян поднимет старые архивы и докопается до истины. Это случилось сейчас, это может повториться потом. Я готов принять меры против земной пропаганды... тем более что коррингартцы не слишком‑то склонны доверять землянам.

«Что это? Блеф или реальная ситуация? Но если не блеф, тогда зачем вообще эта аудиенция?» – Роберт чувствовал, как рушатся его планы. Дело шло уже не только об острове – если он не найдет выход, то сгинет в коррингартских лабораториях. Клайренс завладевал инициативой. Следовало немедленно сбить его с пути, смутить неожиданным выпадом, пусть и рискованным.

– Мистер Клайренс, – Роберт вплотную приблизил лицо к разделявшей их мембране, – сколько еще вы надеетесь прожить? – и сразу сменил вкрадчивый тон на резкий: – Десять лет? Двадцать? Вы не хуже меня знаете, что это предел для медтехнологии вашей эпохи.