– Мне искренне жаль вас, сударь. По собственной неосторожности вы попали в трудное и двусмысленное положение, Я не думаю, чтобы кто‑нибудь мог быть опасным для вас сейчас, тем более тут, в Мексике. Надеюсь, всё, что я сейчас услышал, это правда…

– Чистая правда, ваше преосвященство, чистейшая, как вода в этом графине.

– Хорошо. Я принимаю вашу исповедь и готов отпустить вам грехи, но… наложу на вас… наказание. Вы переведёте, скажем, двадцать тысяч долларов в фонд помощи бедным детям Латинской Америки. Вас не обеднит такая сумма?

– Нет, конечно. Я сейчас же подпишу чек.

– Нет. Вы переведёте деньги непосредственно благотворительному обществу сразу, как возвратитесь в Нью‑Йорк. Адрес вам известен?

– Разумеется.

– Значит, сразу по прибытии. Не забудьте!

– Ваше преосвященство, клянусь вам…

– Не надо… А теперь властью, дарованной мне церковью, снимаю с вас грех лживой клятвы и отпускаю прочие менее серьёзные прегрешения. Идите с миром, и да хранит вас Бог.

Адвокат склонился в низком поклоне. Стив коснулся ладонью его мокрой от пота лысины и потом протянул ему руку, которую адвокат осторожно поцеловал.

Затем «кардинал» проводил гостя до дверей своих апартаментов и, когда тот выходил, убедился, что в коридоре никого не было.

Возвратившись в гостиную, Стив прежде всего выключил магнитофон под столом и вынул кассету. Подбросив её на ладони, Стив невольно подумал, что её цена намного превышает сумму, которую Крукс переведёт бедным детям Латинской Америки. Не снимая облачения, Стив прошёл в кабинет и присел к письменному столу. Теперь оставалось «вылепить» из тех сведений, которыми он уже располагал, несколько сенсационных «конфеток» для читателей «Калифорния таймс», передать их по ночному телетайпу из пресс‑центра Акапулько Старику в Лос‑Анджелес и позвонить Мэй.

Позвонить Мэй Стив всё‑таки не успел. Когда около трех часов ночи он возвратился из пресс‑центра в «Континенталь», в холле отеля он неожиданно столкнулся с Феликсом Круксом. Адвокат, видимо, собрался уезжать. Он был в плаще, с жёлтым кожаным портфелем в руках, за ним следовал бой с чемоданом и сумкой.

Увидев Стива, адвокат обрадовался:

– Сеньор Эспиноза, какая удача! Мне пришлось ускорить отъезд, но я не решился тревожить вас ночью…

– А я уже не лягу сегодня, – объявил Стив, пошатнувшись, и ухватился за руку адвоката, который поспешил его поддержать. – Мы с приятелем были в одном месте… Ну, знаете, скажу я вам, такие женщины – увидеть и умереть. Да… – Стив захохотал. – Приятеля пришлось оставить там, а я вот вернулся… А то брат будет сердиться. Он у меня строгий, сеньор Крукс, да… Вы много потеряли, что отказались пойти с нами…

– Дорогой сеньор Эспиноза, – перебил Крукс со страдальческим выражением лица, – я тороплюсь в аэропорт, самолет через час с небольшим. Я бесконечно благодарен вам, я теперь ваш должник, и когда будете в Нью‑Йорке…

– Значит, надо выпить на дорогу! – закричал Стив. – Я не отпущу вас так. Хочу выпить за ваше здоровье, сеньор Крукс.

И Стив подхватил адвоката под руку и, пошатываясь, потащил к бару.

– Ну хорошо, – вздохнул Крукс, когда Стив усадил его на круглый табурет у блистающей никелем мраморной стойки.