|
Я подумал: боже мой, опять все сначала, только с другим экспертом! Но Ллойд пощадил нас. Он говорил нормальным языком, и часа ему не потребовалось. Прежде чем начать, он еще раз отхлебнул от своей третьей порции «бурбона», отчего часть морщин на его приятном лице тут же разгладилась и из глаз исчезло беспокойство. – Постараюсь вспомнить как можно точнее, – произнес он медленно. – Сначала я описал те повреждения, которые вызвал удар. Щитовидная железа и черпаловидный хрящ с левой стороны были серьезно задеты, в несколько меньшей степени пострадал перстневидный хрящ. – Он улыбнулся улыбкой посвященного, но без высокомерия. – Я подождал две недели, проводя интенсивное лечение и надеясь, что операция может не потребоваться, но она потребовалась. Разрезав ткань, я вздохнул с облегчением: все оказалось не так плохо, как я опасался. Операция прошла нормально, дело быстро шло на поправку. В тот день я не слишком бы погрешил против истины, сказав, что месяца через два, от силы через три, его голос будет так же хорош, как и прежде, но гортань – чрезвычайно тонкий инструмент, а тенор, да еще такой, как у мистера Майона, штука редчайшая, поэтому, решив перестраховаться, я заявил, что был бы крайне удивлен и расстроен, если бы к открытию нового сезона, то есть через семь месяцев, мистер Майон не был бы в отличной форме. Я также добавил, что сам настроен куда более оптимистично. Ллойд пожевал губами. – Кажется, я ничего не упустил, – заключил он. – Кстати, я поддержал идею, чтобы мой прогноз был подкреплен прогнозом доктора Рентнера. Поскольку именно исходя из этого предстояло исчислять сумму ущерба, я не хотел нести ответственность один. – Рентнер? Кто это? – спросил Вулф. – Доктор Абрахам Рентнер из Маунт Синая, – ответил Ллойд тоном, каким ответил бы я, спроси у меня кто нибудь, кто такой Джордж Вашингтон. – Я позвонил ему и договорился, что он приедет на следующее утро. – Это я настоял на этом, – важно сказал Руперт Толстый. – Майон имел право получить деньги немедленно, а не в отдаленном будущем. Платить, не договорившись об общей сумме ущерба, они отказались, поэтому я хотел убедиться, что сумма ущерба будет названа правильно. Не забывайте, в тот момент Майон не мог еще спеть ни ноты! – Более того, даже пианиссимо он смог бы брать не раньше, чем через два месяца, – поддержал Ллойд. – Уж не намекаете ли вы, что мы высказались против привлечения второго специалиста? – вмешался судья Арнольд. – В таком случае я протестую… – Именно так вы и сделали! – взвизгнул Гроув. – Ничего подобного! – рявкнул Джиффорд Джеймс. – Мы просто… Все трое сцепились, рыча и шипя. На мой взгляд, им следовало бы поберечь энергию для решения куда более важного вопроса: получит ли что нибудь миссис Майон, и если да, то сколько. Но младенцы не унимались. Вулф терпеливо позволил им прийти к тому, к чему они шли, то есть ни к чему, и пригласил к разговору новое лицо. Он повернулся к Адели и сказал: – Мисс Босли, мы еще не слышали вашего мнения. На чьей вы были стороне? Глава 4 Все это время Адель Босли сидела с чрезвычайно умным видом и слушала, потягивая уже второй ромовый «коллинз» . Хотя на дворе стояла середина августа, у нее, единственной из всех, был хороший загар. Она покивала головой. – Я не была ни на чьей стороне, мистер Вулф. Я только представляла интересы своей организации, Метрополитен Опера Ассосиэйшн. Естественно, мне хотелось, чтобы дело уладилось в частном порядке, без скандала. |
