|
– Как вы знаете или можете узнать из своих досье, существует масса вещей, о которых стоит допросить эту парочку. Мистер Вепплер присутствовал в тот день на обеде в числе гостей. Когда гости разошлись, они с миссис Майон остались наедине. О чем они говорили? Что делали в тот день? Где были? Почему мистер Вепплер в семь часов вернулся в квартиру Майона? Почему они с миссис Майон поднялись в студию? Почему, обнаружив труп, мистер Вепплер, прежде чем известить полицию, спустился вниз, чтобы составить со слов швейцара и лифтера список посетителей? Странное поведение, не находите? Была ли у Майона привычка спать днем? Не спал ли он с открытым ртом? – Премного благодарен, – неблагодарно оборвал Кремер. – В умении выдумывать вопросы вам нет равных. Но даже если Майон любил спать с открытым ртом, сомневаюсь, что он это делал стоя. Ведь, пробив голову, пуля, насколько я помню, попала в потолок. – Кремер положил ладони на ручки кресла и откинулся назад. Его сигара торчала изо рта под углом, под которым, по всей вероятности, находилось дуло пистолета во рту Майона. – Кто ваш клиент? – Я не готов ответить на этот вопрос. – Так я и думал. По сути, вы мне ни черта не сказали! У вас нет никаких улик, а если и есть, то вы прячете их до поры до времени в рукаве. Чтобы помочь клиенту, имени которого не называете, вы нагородили каких то выводов и теперь хотите их проверить, арестовав с моей помощью двух уважаемых жителей нашего города и подвергнув их многочасовому допросу. Мне доводилось видеть образцы вашей наглости прежде, но тут вы себя превзошли! Увольте! – Я, кажется, пообещал, что ни мне, ни вам не придется брать слова назад. Я готов съесть свою шляпу, если… – Да вы готовы съесть одну из своих орхидей, лишь бы урвать гонорар! И страсти закипели. Я не раз становился свидетелем подобных перепалок, от чего всегда получал истинное наслаждение, но эта, пожалуй, была чересчур горячей. В 12.40 Кремер стоял на ногах, готовый уйти. В 12.45 он снова сидел в красном кожаном кресле, потрясая кулаком и сердито ворча. В 12.48 Вулф откинулся назад с закрытыми глазами, притворившись, что он глухой. В 12.52 он уже колотил по столу и ревел. В десять минут второго все кончилось. Кремер согласился и ушел, поставив условие, что сначала просмотрит досье и переговорит с начальством, но это не имело значения, поскольку аресты все равно предполагалось отложить до того времени, когда судьи уйдут домой. Он пообещал не говорить жертвам, что Вулф приложил руку к их аресту, чтобы потом все выглядело так, будто он, Кремер, рыл землю, в то время как на самом деле его лишь вели под уздцы. Поверил он трем словам Вулфа, которые тот не собирался брать назад, или не поверил – неважно. Он по опыту знал, как опасно пропускать заявления Вулфа мимо ушей, даже если на первый взгляд они казались совершеннейшей чертовщиной, и решил, что, пожалуй, неплохо бы еще раз переворошить дело о смерти Майона, для чего встреча с указанной парочкой была очень кстати. По сути, Кремера волновало только одно – отказ Вулфа сказать, кто его клиент. Идя следом за Вулфом в столовую обедать, я заметил, обращаясь к его обширной спине: – До сего момента в городе насчитывалось восемьсот девять человек, готовых вас отравить. Теперь их станет восемьсот одиннадцать. Неужели вы думаете, что рано или поздно Фред и Пегги не узнают… – Конечно, узнают, – согласился он, отодвигая стул. – Но будет слишком поздно. Насколько мне известно, в оставшуюся часть дня ничего не произошло. Глава 6 На следующее утро в 10. |
