– Мы подозреваем, что здесь не обошлось без определенных сил среди высшего руководства Республики, – сказал Мэйс.

– Он знал все обо мне, – добавил Анакин.

– Все? – удивилась Трасия и посмотрела на Мэйса, вопросительно изогнув бровь.

– Я позволил ему… – Вдруг глаза мальчика округлились. Он уставился на Оби‑Вана. – Мастер, я осознал свою ошибку!

Трасия поджала губы и повернулась к Оби‑Вану.

Оби‑Ван скрестил руки на груди. Они с Анакином могли бы быть братьями – разница в возрасте была не такой уж большой, хотя Оби‑Ван был ближе всех к тому, кого мальчик мог называть отцом.

– Да?

– В мусорной гонке я жаждал достичь личного мира и удовлетворения, вместо того чтобы думать о высших целях Ордена.

– И?.. – потребовал продолжения Оби‑Ван.

– Я знаю, что это неправильно: убегать из храма, обманывать учителя, участвовать в незаконных соревнованиях, которые могли навлечь позор на Орден.. .

– Длинный список, – заметил Мэйс Винду.

– Но… я упрямо преследовал личные цели даже после того, как мне стало ясно, что угроза нависла над Орденом.

– Это очень серьезный проступок, – покачала головой Трасия.

Она положила руки на плечи Анакину, затем посмотрела на Оби‑Вана, чтобы увидеть, может ли она продолжить. Тот согласился, хотя с некоторыми опасениями. Трасия была знаменита тем, что воспитала множество женщин‑джедаев, но не мальчиков.

– Анакин, твое могущество когда‑нибудь превзойдет способности всех, кто собрался в этой комнате. Но что происходит, если мы что‑нибудь толкаем сильнее?

– Оно движется быстрее, – ответил Анакин.

Трасия кивнула: – Ты быстро развиваешься благодаря врожденным способностям, которые мало кто способен понять, – она опустила руки. – ОбиВан?

– Быстрое продвижение вперед не оставляет времени для размышлений, – сказал Оби‑Ван, когда она закончила. – Нужно сдерживать свои страсти и меньше заботиться об освобождении от боли. Юность – время неопределенности и смятения.

– Я бы не смогла сформулировать лучше, – призналась Трасия. – Анакин, будь ребенком. Наслаждайся этим. Проверь, на что ты способен. Раздражай и провоцируй. Это – твой путь. У тебя еще будет время для мудрых размышлений, когда ты протрешь побольше дыр на подошвах. Утоми своего учителя! Ему это будет только на пользу. Я напомню ему, каким он был в детстве. И… скажи нам прямо сейчас, что тебе нужно, чтобы добиться окончательной цели твоего обучения.

Мэйс Винду заерзал: он был категорически против, но Трасия одарила его лучезарной улыбкой, и он успокоился. Трасия входила в число тех немногих, кто мог его переспорить, и он знал это.

Анакин обвел зал взглядом. Он понял, что каким бы ни было настроение магистров в начале собрания, сейчас оставалось мало шансов, что его выгонят из Ордена. Трасия добилась своего, слегка уязвив всех мастеров‑джедаев.

– Дайте мне какое‑нибудь задание, – сказал Анакин дрожащим от волнения голосом. – Мне нужно заняться хоть чем‑нибудь настоящим.

– Как можем мы доверять тебе? – спросил Мэйс, подавшись вперед и сверля мальчика немигающим взглядом. Анакин не отводил глаза. Сила его духа, его личности была почти пугающе очевидна.

– И в самом деле, падаван, как мы можем доверять тебе после всех твоих проступков? – спросила Трасия ровным голосом. – Одно дело – быть собой, и совсем другое – вытягивать других из беды.

Анакин несколько долгих секунд не спускал с нее взгляда, рассматривая ее лицо так, словно это была карта, по которой он мог найти путь домой.