Это позаботилась Марфа Евгеньевна Ефремова — мое прямое начальство, Яшина тетка.

 

Я обошел свои три комнаты, вскипятил на кухне чай и там же выпил его у самовара. Потом прилег со свежими газетами на постель. Однако мне было не до чтения.

 

Я вдруг почти с испугом подумал о том, как мне придется звонить и отвечать на звонки друзьям, встречаться с ними, улыбаться, шутить. Выступать вместе с Харитоном, Яшей и Викой на пресс-конференции или в студии перед телезрителями, на разных научных конференциях и симпозиумах. Доказывать в Академии наук…

 

Хорошо хоть, с тех пор как ввели регулярные рейсы на Луну и Марс, не устраиваются торжественные пышные встречи возвращающихся космонавтов.

 

Даже с Викой я бы не мог сейчас говорить — уж она-то должна была мне верить, но и она сомневается. А мне предстоял разговор, которого не миновать, с Марфой Евгеньевной, и если я не сумею убедить ее, то мне не убедить никого.

 

Приняв ванну и позавтракав, я пошел в институт. Наш научный руководитель и директор приходит рано. На всю жизнь сохранилась деревенская привычка рано вставать.

 

Марфе лет под семьдесят, но она еще в форме. Красивая, живая, энергичная, собранная женщина. Муж ее, известный писатель-фантаст Яков Ефремов, тоже очень моложав, хотя года на три старше.

 

Марфа (за глаза ее зовут Марфа Посадница) очень мне обрадовалась. Мы обнялись и нежно поцеловались. Потом сели рядышком на диване. Она уставилась на меня живыми, черными глазами ласково и встревоженно.

 

— Давай рассказывай все по порядку, — приказала она.

 

Я, не торопясь, рассказал ей все, что произошло в Лунной обсерватории.

 

— Черт побери! — только и сказала она и надолго замолкла, хмурясь.

 

— Вы мне не верите? — спросил я подавленно. — Кстати, Яша вам ничего не говорил?

 

— Нет, он отказался говорить раньше тебя, заверил, что все, что ты скажешь, есть правда. Видишь ли, Кирилл, здесь ни при чем «верю, не верю». Никто же не заподозрит тебя во лжи. Вопрос стоит так: либо ты заболел, и тебе надо срочно лечиться… у невропатолога…

 

— У психиатров?

 

— Либо это действительно, как ты уверяешь, встреча с инопланетной цивилизацией.

 

— А вы как думаете, Марфа Евгеньевна?

 

— Не знаю, Кирилл, не знаю. Откуда же мне знать? Будущее покажет.

 

Я фыркнул рассерженно:

 

— Болезнь будет прогрессировать?

 

— Не обязательно. Может быть, тебе противопоказана Луна, космос. А на земле ты сможешь работать, как и работал.

 

— Обследуя космонавтов и изучая их отчеты? Я сам — космонавт! Это мое жизненное призвание, моя мечта.

 

— Если эти… твои существа не дадут о себе знать, космос тебе больше не увидеть. Ни одна медицинская комиссия… ты сам понимаешь. Эх! А я уже выставила твою кандидатуру… Будет конкурс. Готовится новая комплексная экспедиция на Марс. Ты ведь мечтал о Марсе…

 

— Мечтал о Марсе, — упавшим голосом пробормотал я.

 

— Неприятная история! — заметила Марфа. Я быстро поднял голову.

 

— Если бы я действительно заболел, ну что ж, полечился бы, и только.