В ответ короткое мерцание среди зелени.

Речь оборвалась странным хрипом.

События проплывали перед глазами Брукинса, как в замедленной съемке. Хэнк плавно зашатался из стороны в сторону, а у него из груди торчал какой‑то, только что появившийся предмет. Копье?! Точно таким копьем были убиты два их товарища. Оно появилось, как по мановению волшебной палочки, и пронзило грудь проводника. Окровавленный наконечник вышел из спины. Некоторое время Хэнк удивленно смотрел на копье, потом сделал попытку вынуть его, но опрокинулся навзничь как скошенный.

– О‑о‑о, черт! – У Ганса не нашлось других слов для благословения бедной отлетающей души Хэнка. С криком отчаяния он бросился вперед, наводя сильное энергетическое поле своего бластера на все подряд.

За свои старания он был вознагражден приспособлением типа бумеранга. Появившись словно ниоткуда, оно со свистом прорезало воздух и вошло, как в масло, в шею заступника. Голова бедняги неестественно откинулась назад, но не упала, так как повисла на лоскуте кожи, соединяющем ее с туловищем. Вверх взметнулся фонтан крови. Проводник упал на спину. По телу прошла предсмертная судорога. Готовые вылезти из орбит глаза с секунду еще смотрели на окружающее как будто осмысленно, затем свет в них погас. Бесполезный теперь бластер, зажатый в руке мертвой хваткой, выжег траву вокруг.

За какие‑то считанные секунды не стало двух сильных, полных здоровья людей. Все кончилось для Хэнка и Ганса. Их уже ничто не интересовало. Им ничего уже не было нужно.

Приступ паники, вызванный массовым выбросом адреналина в кровь, пронзил каждую клеточку тела Брукинса. Он с отвращением взглянул на свое антикварное ружье, и оно показалось ему сейчас таким же бесполезным, как тонкий прутик.

Ошеломленный, юрист некоторое время стоял неподвижно, вдыхая зловоние смерти, наполнившее воздух.

Затем сработал инстинкт самосохранения.

Надо срочно что‑то делать.

Не выпуская из рук винтовки, он приблизился к Петре и тронул ее за плечо:

– Что‑то мне здесь перестало нравиться. Пора сматываться.

К Петре, находившейся, как и все, в некотором оцепенении, начало возвращаться самообладание и даже трезвый расчет.

– Может, нам взять с собой бластер?

– Это вызовет новую атаку. Ты же видишь, у них на него аллергия. Бежим. Посмотрим, как ты умеешь бегать. – Брукинс понемногу начал приходить в себя, ему уже удавалось шутить.

С этими словами он повернулся и побежал в сторону, противоположную той, откуда они пришли.

Оставшиеся охотники еще стояли разинув рты. На их глазах были молниеносно убиты их защитники, надежда и заслон от грядущей реальной опасности. Они остались в диком лесу одни перед неизвестным смертельным врагом. Врагом вооруженным, беспощадным. Он хотел их смерти, непрерывно следил за ними. Тут было от чего голову потерять.

Двое из группы начали стрелять из своих ружей по кустам наугад.

“Ошибка! Вот дураки! – набегу, не оглядываясь, подумал Брукинс. – Нельзя стрелять. Сейчас их перебьют”. Он еще не знал, что нужно делать, но тот же инстинкт самосохранения подсказывал, чего делать не надо. Стрельба кончится очередной атакой неизвестных. Спасение не в сопротивлении, а в бегстве. Петра, не отставая, бежала сзади. Брукинс слышал ее учащенное шумное дыхание. А баба неглупа. Главное – вовремя пристроиться за лидером… В жизни он и сам всегда придерживался этого правила.

Юрист был в хорошей физической форме. Бегал он всегда неплохо. Но сейчас, подгоняемый страхом, он превзошел самого себя. Брукинс чувствовал, как вызванные страхом химические вещества пришли на помощь, растекались по его мускулам, придавали сил. Назад дороги не было. Только вперед. Они уже мчались по лесу.