– Хорошо, – сказал я. – А если это была чисто дружеская встреча? Может, он как‑нибудь познакомился с ней на другой почве?

Мне ответил Халмер:

– Терри ее и знать не знал. Она сидела на игле и, если не промышляла на Бродвее, то торчала у себя в доме, в Гарлеме, накачанная по уши.

– Это точно? – усомнился я. – Кейт, газеты сообщали, что она наркоманка? Она кивнула:

– Доказано, что в момент гибели находилась под воздействием наркотиков.

– Ладно. – Я оглядел всех по очереди. – На следующий вопрос мне нужна только правда. Никуда дальше этой комнаты она не уйдет.

– Мы знаем, – сказал Эйб Селкин.

– Терри Вилфорд был наркоманом? Селкин покачал головой:

– Вот уж нет.

– А из вас кто‑нибудь этим балуется?

– Мы не настолько глупы, – ответил Селкин. Халмер добавил:

– Никто из нас наркотики не употребляет, мистер Тобин, это точно.

– А Джордж Пэдберри не баловался?

Его брат, Ральф Пэдберри, до этой минуты тихо сидевший на стуле и, казалось, слишком отрешенный, чтобы участвовать в разговоре, вдруг выпрямился и гневно воскликнул:

– Мой брат никогда к таким вещам не прикасался! За кого вы нас принимаете?

– Простите, – сказал я. – Я задаю вопросы не из праздного любопытства. Мне нужно твердо знать, что к чему.

– Мой брат мертв, вам это понятно?

Вики Оппенгейм потянулась к Пэдберри и взяла его за руку.

– Успокойся, Ральф. Нам всем это известно, поэтому мы здесь и собрались. Мистер Тобин вовсе не оскорбляет память Джорджа, он просто пытается получить ясную картину.

– Джорджа он мог бы и не трогать. Вики покачала головой:

– Представь, что нет. Ему нужно знать о Джордже все. И обо мне, и Эйбе, и Халли. И о тебе тоже. Пэдберри высвободил руку со словами:

– Я тут вообще сбоку припека. Помнится, с самого начала говорил, не впутывайте меня, оставьте в покое. У меня своя... Мне нужно думать о...

– Мне понятно, каково вам, мистер Пэдберри, – перебил я. – Я чувствую почти то же самое. Но ситуация такова, что...

– Но у меня‑то жизнь еще не кончилась! – запальчиво прервал он, вперив в меня пылающий взгляд. – Вам‑то о чем беспокоиться? Да и всем остальным тоже? Кого из вас волнует, как это отразится на его репутации... А мне нужно думать о будущем, о карьере.

– Мистер Пэдберри, – начал я, и в это время раздался звонок в дверь. Кейт поднялась со стула, а я продолжал:

– Мы собрались здесь не для того, чтобы кого‑то в чем‑то обвинять или очернить чью‑то репутацию. Мне только нужно уяснить ситуацию, вот и все.

– Ладно, с меня хватит! – вскричал он и взвился с места, как это бывает у любого, по сути дела, мягкого человека, взвинтившего себя до предела. – Не знаю, зачем, ребята, вытащили меня сюда?! Хаммер, я же сказал тебе по телефону, что не вижу, какой от меня будет прок, и...

Я прервал его:

– Мистер Пэдберри, вы знали Айрин Боулз?

– Что? – Выбитый из колеи, он заморгал и бестолково уставился на меня. – Кого?

– Убитую женщину?

– Эту прос... Нет!

– Я так и думал, – сказал я. – Но вы знаете Робин Кеннели.

– Конечно я знаю Робин. Ее все в этой комнате знают.

– Она в тюрьме, – сказал я.

– В Белльвью, – поправил меня Халмер и добавил:

– Но это почти одно и то же.

– Я ничего не могу для нее сделать, – возразил Ральф.