-  Что там происходит? - спросил я.

    -  Ищут Тарну. - Солдат засмеялся и, пошатываясь, побрел по коридору.

    Мимо меня провели двух закованных в кандалы рабынь. Я вернулся в клеймовочную, где ждал Хассан.

    -  Разыскивают Тарну, - сообщил я.

    -  На каком они уровне? - спросил Хассан.

    -  На втором.

    -  А, тогда у нас много времени. - Спустя несколько ен он вытащил прут из жаровни, придирчиво его осмотрел и положил обратно. Вскоре, однако, он снова его достал. Теперь конец прута окрасился в ярко-белый цвет.

    -  Можешь немного покричать, детка, - сказал Хассан с нотками нежности в голосе.

    Тарна принялась бешено извиваться, глядя на раскаленный добела прут. Потом она завизжала. Пять долгих ин Хассан вдавливал прут в ее бедро. Я видел, как железо с шипением погрузилось в дымящуюся плоть. Затем он аккуратно выдернул прут. Тарну заклеймили.

    Она истерично рыдала. Мы ей не мешали. Я распустил зажимы, и она упала на пол, продолжая горько плакать. Я поднял ее на руки и вынес из комнаты.

    На четвертом уровне мы нашли пустую камеру. Внутри было почти темно. Узенькая дверь выходила в огромный зал. Я положил Тарну на солому у дальней стены.

    -  Я - рабыня, - повторяла она сквозь слезы. - Я - рабыня.

    Мы нашли ошейник и цепь, и я приковал ее к стене.

    -  Я - рабыня, - повторяла она, словно не в силах поверить, что это так.

    Сверху раздались тяжелые шаги.

    -  Они ищут на третьем уровне, прямо над нами, - сказал Хассан. - Скоро они будут здесь.

    -  Я - рабыня, - прошептала Тарна.

    -  Если они узнают, кем ты была раньше, - предупредил Хассан, - тебе придется туго.

    Она тупо уставилась на него, осмысливая сказанное. О Тарне говорили в прошедшем времени. Тарны больше не существовало. Она исчезла. Вместо нее появилась рабыня, безымянная, как кайил или верр.

    -  Если они узнают, что ты была Тарной, - суровым голосом повторил Хассан, - тебе придется туго. Тогда можешь не надеяться на общепринятые пытки и на относительно безболезненную смерть на колу.

    -  Что же мне делать? Что мне делать? - снова заплакала она.

    -  Ты же рабыня, - пожал плечами Хассан. - Повесели нас.

    И тогда некогда гордая Тарна в мерзкой вонючей камере, на гнилой соломе, принялась нас ублажать. Мы с ней не церемонились. Мы были грубыми, резкими и жестокими. Несколько раз она начинала рыдать и пыталась вырваться. Но она оставалась прикованной к стене, и мы силой заставляли ее вернуться к своим обязанностям.

    Наконец мы с Хассаном поднялись на ноги.

    -  Рабыня надеется, что хозяевам понравилось, - пролепетала девушка.

    Хассан взглянул на меня:

    -  По-моему, так ей еще учиться и учиться. Но думаю, со временем начнет получаться лучше.

    Я кивнул, присоединяясь к его мнению. Едва выйдя из камеры, мы натолкнулись на солдата с лампой в руке.

    -  Я ищу Тарну, - объявил он.

    -  Здесь ее нет, - ответил я. - В камере одна рабыня.

    Солдат заглянул в камеру и поднял лампу. На соломе, свернувшись калачиком, лежала девушка. Она прикрыла лицо рукой.