Я с трудом перевела дыхание.

    В другом конце комнаты стоял, наклонившись над тазом с водой, низкорослый человек с обмотанным вокруг шеи полотенцем. Это был бродячий артист, выступавший у нас в бараках. Он обернулся и посмотрел на меня. На лице у него еще виднелись следы грима, но одет он уже был не в шутовской наряд, а в обычную для горианца грубую домашнюю тунику и широкие штаны, какие носят здесь лесорубы.

    -  Добрый вечер, - поздоровался хозяин домкка в лесу.

    Я не нашла в себе силы ответить на приветствие.

    Его голос уже ничем не напоминал игру развлекающего публику бродячего артиста. К тому же он показался мне знакомым не только по тому представлению, но я напрасно ломала себе голову, вспоминая, где я могла его слышать. Сейчас я неспособна была о чем-то связно думать. Я была слишком напугана.

    Человек снова нагнулся над тазом с водой и принялся смывать с лица остатки грима.

    Я не могла оторвать глаз от животного. А оно смотрело на меня сонным взглядом, с ворчанием почесывая лапой спину.

    Здесь, в маленьком доме, оно казалось еще более огромным и ужасным, чем во внутреннем дворе невольничьих бараков. Это животное сейчас напоминало громадный, обтянутый толстой шкурой бочонок в несколько сотен фунтов весом, который с глухим ворчанием лежал у стены и лениво почесывал спину задней лапой. На такой же бочкоподобной вытянутой голове мрачным светом горели два громадных выпуклых глаза, а из-за широких, мясистых губ высовывались наружу длинные желтые клыки, с которых стекала слюна. Челюсти животного непрерывно двигались, словно оно постоянно что-то жевало, и между ними то и дело высовывался длинный, раздвоенный на конце черный язык. Челюсти животного были неправдоподобно мощными. Я думаю, оно без труда могло бы отхватить человеку руку, а то и голову.

    При одной мысли об этом я вздрогнула и сильнее прижалась спиной к стене.

    -  Добрый вечер, мисс Бринтон, - вытираясь полотенцем, произнес хозяин на чистейшем английском языке. - Добро пожаловать!

    -  Это вы! - невольно вырвалось у меня.

    На лице этого человечка заиграла самодовольная усмешка. Теперь я его узнала. Это был тот самый низкорослый мужчина, который в числе других похитителей вломился в мою квартиру на крыше небоскреба в Нью-Йорке. Это он собственноручно связывал меня в моей собственной постели. Это он исподтишка пытался меня пощупать, пока его не отогнал высокий мужчина. Это он курил мои сигареты и с оскорбительной ухмылкой пускал дым мне в лицо, пока я лежала на кровати связанная, обнаженная, совершенно беспомощная.

    Его остренькие, хитрые, как у хорька, глазки и сейчас смотрели на меня с тем же оценивающим выражением.

    -  Ты напоминаешь мне маленькое сладкое пирожное с кремом, - нараспев произнес низкорослый. У меня не было сил ему ответить.

    -  Кейджера! - рявкнул он по-гориански.

    Каждая частичка моего тела мгновенно напряглась.

    Человек жестом горианского хозяина щелкнул пальцами и указал на грязный пол, на место у своих ног. Я поспешно приблизилась к нему и опустилась на колени в позе рабыни для наслаждений.

    -  Отлично, - одобрительно качнул головой низкорослый мужчина. - Интересно понаблюдать, какое воздействие оказывает на женщину положение невольницы.

    -  Да, хозяин, - пробормотала я.

    -  И это гордая, высокомерная, богатая Элеонора Бринтон, - произнес человек по-английски.

    -  Да, хозяин, - едва слышно ответила я, низко опустив голову.