– Люка сейчас больше интересуют дела земные, так что ему не до мертвецов, – подытожил Карадок.

Панфило последовал за Роминой по дорожке сада.

– Мой муж постоянно что то строит, – пояснила Ромина. – Например, в настоящий момент он занят строительством грота. Кто знает, что он задумает еще?

– Красиво, – сказал Панфило. – Вы проделали титаническую работу. Трудно представить, что еще два года назад на месте замка лежали одни руины.

– Даже от руин веяло чудом. Как жаль, что я в свое время не сделала снимков. Мне бы очень хотелось составить книгу фотоснимков – каким замок был до восстановления и после. Такое историческое место, как это, нужно обязательно задокументировать для будущих поколений. Все, что у меня осталось от прошлого, это флигель. Вам что нибудь известно о нем?

– Я наслышан о нем от своей дочери, но, к сожалению, никогда не бывал здесь. Я с большим удовольствием стану его снимать. Единственная проблема состоит в том, что я ума не приложу, как выбрать всего лишь несколько снимков из того огромного количества фотографий, которые я собираюсь сделать. Для этого, вероятно, требуется целая книга, а не просто небольшая статья.

– Я с вами солидарна. Вот и я думаю о том же. Может, нам когда нибудь стоит написать книгу?

– Ну тогда, уверен, моя жена наверняка подаст на развод.

Ромина лукаво улыбнулась.

– Я бы не беспокоилась об этом. Вы были бы нарасхват еще до того, как задумались, куда бы преклонить голову на ночь!

Когда они добрались до флигеля, Ромина очень удивилась, увидев Порчи, лежащего у порога.

– Что ты тут делаешь, моя маленькая свинка? – Ее вдруг охватило странное чувство, что внутри кто то есть.

– Ваш питомец?

– Мой малыш Порчи, – с гордостью произнесла она, когда животное встало, освобождая им дорогу. Ромина старалась выглядеть беззаботной и не выдавать своего волнения. Она уверенно улыбнулась Панфило и открыла дверь. Порчи засеменил внутрь. К ее огромному удивлению, здесь никого не оказалось.

Панфило внимательно оглядел изысканную маленькую постройку. Она была просто совершенной, во всем ощущалась гармония – такая же чувственная, как прекрасное музыкальное произведение. Ромина распахнула ставни, и солнечный свет ворвался внутрь, осветив книги, кровать с четырьмя столбиками, прелестный туалетный столик и письменный стол. Затем что то заставило ее бросить взгляд за окно. Там среди папоротников валялась куча сигаретных окурков.

Ромина почувствовала, как ее охватывает ужас. Все, хватит, эта незнакомка должна быть поймана во что бы то ни стало. Этому нужно немедленно положить конец. Люк должен наконец осознать всю серьезность ситуации и остановить негодяйку, пока она не устроила в этом месте пожар. Однако, не желая портить торжественность этого дня, наступления которого она с таким нетерпением ждала много недель, Ромина, стиснув зубы, выбросила эти мысли из головы.

– Ну разве это не божественно? – спросила она, улыбаясь Панфило.

– Безусловно, – серьезным тоном произнес он. – Это место особенное.

Он сделал жест, потерев указательный и средний пальцы о большой палец.

– Что то витает в воздухе. Невозможно даже выразить это словами. Кажется, что все здесь проникнуто печалью.

– Я называю это любовью, – сказала Ромина.

– Возможно. Точнее, я бы сказал, утраченной любовью. Это грустное чувство. Может быть, мне удастся передать его на снимках. – Панфило выглянул из окна, пытаясь выяснить, где всходит и заходит солнце. – Но мы оставим это напоследок. Когда солнце будет садиться, свет станет гораздо насыщеннее.

Внезапно до них донесся шум чьих то шагов, словно кто то приближался по тропинке. На какое то мгновение Ромина подумала, что это была таинственная незнакомка, и поблагодарила Господа за то, что рядом находится Панфило.