– Не узнает, – успокаивающим тоном произнес Панфило. – Кто ей расскажет? Ведь никто, кроме членов нашей семьи, не знает об этом.

– А Роза?

– Она, конечно, наивна, но отнюдь не глупа.

– Она сердита на меня. Ты же знаешь, насколько твоя дочь бывает вспыльчивой. Возможно, она и не глупа, но все же ужасно ветрена. Мне не следовало ничего ей рассказывать. А вдруг Козима проболтается Люку, а тот возьмет и расскажет своей матери? Эта чертова журналистка гостит в замке и держит ушки на макушке! Мне противно думать о том, что они там говорят!

– Да успокойся, Альба. – Он привлек ее к себе.

– Ты ведь знаешь, что тридцать лет назад я узнала, что мой отец вместе с Фалько убил маркиза. Они тогда совершили священную месть, считая это «делом чести», как он выразился. Мы никогда не обсуждали эту тему, однако мы понимали друг друга без слов. И если он узнает, что я рассказала об этом людям – если статья появится в британском журнале, – он разочаруется во мне. Мне невыносимо думать, что я причиню ему боль и потеряю его доверие.

– А почему бы нам просто не попросить Розу держать рот на замке?

– Нет, оставь эту затею. Я лучше поговорю с Козимой. Она может разузнать все у Люка. В отличие от нашей дочери, на Козиму можно положиться.

– Альба, но ведь это нечестно, – угрюмо произнес Панфило. – Тебе следует быть более чуткой по отношению к Розе. Она ведь твоя дочь. Знаешь, ты когда то была такой же вспыльчивой, как она.

– Неправда, ее поведение не идет ни в какое сравнение с моим в былые дни… Она тревожит меня. Тебе известно, что Роза где то бродит по ночам? Только Господу известно, что она замышляет. Остается надеяться, что у нее хватит благоразумия не завести роман на стороне.

Панфило рассмеялся.

– Вот уж не думаю, что Инкантелария полна искушений!

– Если она чего то сильно захочет, то обязательно найдет. Роза мечтает о приключениях. Ей не терпится что то сделать. Она просто не понимает, насколько ей повезло с Юджином.

– А может, ей необходим собственный дом… – осторожно заметил Панфило.

– Это не ответ. – Альба встала. – Так ты по прежнему решительно настроен фотографировать замок?

– Да, – твердо ответил он. – У меня есть определенные обязательства.

– Я не желаю видеть, что они с ним сделали.

– Я учту это.

– Поэтому даже не показывай мне фотографий.

– Не буду.

– И я также не хочу видеть статью, если она выйдет.

– Прекрасно.

– Давай больше не будем об этом говорить.

Панфило улыбнулся над ее мелодраматическим уходом со сцены. Проблема состояла в том, что Альба чувствовала: лишь ей одной известна истинная история Валентины и этого злополучного замка. И ей было невыносимо признавать, что Валентина принадлежит Инкантеларии, а замок – Ромине и Биллу Чанселлорам. Панфило знал свою жену лучше, чем она сама себя. Он бы нисколько не удивился, узнав, что ее любопытство в конце концов взяло верх.

В ту ночь Роза с трудом дождалась, пока Юджин уснет. Она лежала в постели, уставившись в потолок, ожидая, когда его дыхание станет глубоким и ровным. Роза думала о своей матери, которая наверняка сейчас беспокойно выглядывает из окна спальни, подозревая свою дочь в том, что у нее роман на стороне. Да, она права, роман, но, скорее, роман в ее воображении.

Наконец Юджин уснул. Роза осторожно вылезла из постели и, одевшись в ванной, крадучись, выскользнула из дома. Она бегом преодолела весь путь по тропинке, ведущей к флигелю. На небе ярко светила луна, но Роза и с завязанными глазами могла бы легко найти дорогу, полагаясь лишь на интуицию. Охватившее ее волнение было поистине хмельным, таким же, каким оно, вероятно, было и для Валентины.