– И только подумайте, семья Валентины по прежнему живет здесь, в Инкантеларии, – сказала Ромина, заканчивая рассказ. На какое то мгновение Фитц сбросил непроницаемую маску и покрылся румянцем. – Дочь Валентины держит тратторию, которая по прежнему принадлежит ее семье.

Розмари стиснула зубы, стараясь сохранять самообладание. Она то надеялась, что бывшая большая любовь Фитца куда нибудь переехала или умерла.

– Альба, вероятно, замужем, – сказала она.

– Да, за Панфило! – напомнила Ромина.

– А, это фотограф, – произнесла Розмари. Фрейя вспомнила, как ее отчим стал очень тихим, когда они с Люком упомянули об Инкантеларии.

– Вы были здесь раньше, не так ли, Фитц? – спросила Ромина.

– Много лет назад.

– Вы приходили сюда, в замок?

– Он лежал в руинах.

Ромина с ликующим выражением лица потерла руки.

– И как же он выглядел?

Розмари сидела в напряженной позе, когда Фитц рассказывал собравшимся за столом людям о зловещем холоде, пронизывающем это место, о зловонном запахе, исходящем от него, о разросшемся саде и осыпавшихся стенах.

– Мы занимались исследованием, – пояснил он.

– Мы? – переспросила Ма.

– Со старым другом.

Его уклончивость лишь раззадорила ее интерес.

– Старый друг. Звучит очень таинственно.

– Совсем нет, – холодно сказал Фитц. – Это Альба. Я не видел ее уже тридцать лет.

Над столом повисла гробовая тишина. Розмари ужаснулась тому, что он упомянул имя своей бывшей возлюбленной. Фитц задел ее самолюбие, заведя разговор об Альбе. Фрейю поразило то, что женщина, на которой Фитц едва не женился, была так тесно связана с историей об убийстве в замке. Мужчины смотрели на Фитца с восхищением – ведь, что ни говори, Альба была настоящей красавицей.

– Ну разве после этого ты не темная лошадка! – воскликнул Билл, передавая по кругу вино. – И как поведет себя Альба, когда ты явишься в тратторию?

– Не думаю, что она меня вообще узнает. Прошло ведь тридцать лет.

– Тебе и не надо туда ходить, – сказала Розмари, сдержанно улыбаясь. – Мы можем оставаться здесь. Не представляю, чтобы где то могло быть красивее.

– Нет, конечно же, вам следует пойти, – поддержала Фитца Ма, раскусив уловку Розмари. – Нельзя же приехать сюда и не увидеть ее.

– Мне было бы любопытно посмотреть на старую любовь Фитца! – подхватила Ромина.

– Не делайте из этого драмы! – Фитц попытался обратить все в шутку. Он почувствовал, что Розмари очень неловко. Казалось, ее кожа внезапно покрылась острыми колючками.

– Я не могу этого пропустить, – заявила Ма. – Это напоминает мне шекспировскую пьесу.

– Какую именно? – спросил Карадок.

– А это зависит от того, как будут развиваться события!

У Розмари было чувство, словно она идет ко дну.

– Это будет здорово, – сказала она, желая добавить «за счет моих нервов». Она вдруг спохватилась, понимая, что ведет себя крайне неразумно. В конце концов, прошло целых тридцать лет.

Пока старики переваривали ленч, забывшись полуденным сном, Люк вызвался поводить Фрейю по частным владениям. Он знал, что следует рассказать ей о Козиме, но пока не хотел создавать неловкую ситуацию. Фрейя приехала сюда, чтобы отдохнуть и набраться сил после потрясений. И, вероятно, весть о том, что он собирается просить руки другой женщины, вряд ли приведет Фрейю в восторг. Люку совершенно не хотелось огорчать ее подобным сообщением, тем самым портя настроение и себе самому.