— Кэтрин чрезвычайно популярна, — продолжил Грегори. — И с большими связями. У нее везде есть друзья. Так что, естественно, люди очень расстроятся, когда мы распространим слухи, будто ты с ней жестоко обращаешься.

— Особенно, когда они узнают, что ты, э-э, принудил ее обратить на себя внимание. Насилие над девушкой сделает тебя в глазах общественности почти дьяволом.

— Давайте проясним этот вопрос. Вы собираетесь сказать людям, что я… э… изнасиловал Кэтрин Дурэйс?

— Нам следует более тщательно выбирать слова. Если мужчина действительно красивый, можно назвать это похищением. Если он дворянин, то подобное считается обольщением. Если же он простой человек, это просто изнасилование. Но что бы мы ни сказали, ее сторонники будут читать между строк и возмущаться.

Чарли почувствовал, как воротник мгновенно стал ему тесен.

— Но Кэтрин согласна на такое? Что я могу… воспользоваться… ее прелестями? Вы совершенно, абсолютно уверены?

— Мы все ей объяснили. Она обещала помочь. Как и ты, она понимает, что все это делается ради благополучия Дамаска.

Чарли остановился в коридоре, ведущим в его спальню. Прислонился к стене.

«Люди, — подумал он. — Я не должен забывать о них. Сейчас я несу за них ответственность».

И все же, ему с трудом удавалось сфокусироваться на своих новых обязанностях, потому что мысли о Кэтрин полностью завладели им. Воображение рисовало восхитительные картины, как она опускается на атласные простыни, ее волосы рассыпаются по подушке.

«Все, что мне нужно, это хорошенько выспаться. Утром все встанет на свои места».

Он посмотрел вдоль коридора, но вместо того, чтобы направится дальше, решил поискать королевскую опочивальню.

«Самое время, чтобы начать входить в роль».

У короля действительно были личные апартаменты, состоящие из приемной, кабинета, спальни, гардеробной и гостиной комнат. Придворные и гости, пришедшие с официальным визитом, проходили через приемный покой в кабинет, который соединялся со спальней. Служащие замка и частные посетители через гостиную попадали в гардеробную, которая так же имела выход в спальню. Одна пара окон выходила во двор, из двух других открывался великолепный вид на утесы Дамаска.

Когда Чарли вошел в гостиную, у него вырвалось: «Тьфу ты». Он пересек комнату и распахнул одно окно, затем открыл второе. Вслух он сказал:

— Здесь все провоняло табаком и дешевым вином. Почему слуги не проветривают?

— Лично я ничем не пахну, — произнес человек за его спиной.

Это был господин уже не среднего, но еще и не пожилого возраста, одетый в свободный и плохо подогнанный траурный костюм, цвет его волос склонялся к серому, а телосложение к полному, лицо его преждевременно избороздили морщины как результат многолетнего употребления табака и алкоголя. И в самом деле, он сидел в кресле, закинув одну ногу на другую, курил трубку и цедил крепленое вино прямо из горлышка бутылки.

— Не сомневаюсь в этом, — ответил Чарли. — Черт возьми, Поллокс, я узнал тебя по запаху. — Он пересек комнату, взял трубку и бутылку из рук мужчины, и швырнул их в окно. Раздался далекий звон, когда бутылка разбилась о землю. — Что ты здесь делаешь?

Человек с сожалением поглядел на окно, а затем обратил свое внимание к Чарли. Несколько натянуто он встал и поклонился.

— Служить прежнему королю в качестве Верного Семейного Консультанта было моим долгом и удовольствием, а теперь я готов предложить свои услуги Вам, мой повелитель.