Или это была какая-то другая Варя?

Нет, та же самая.

Просто за минувшие месяцы ей удалось каким-то образом втереться мне в доверие, усыпить бдительность своим неприкрытым обожанием, домашними борщами, жарким сексом и гребаным цветником под окнами. Насчет гребаного цветника я, конечно, погорячился. Клумбы прекрасны и Варины борщи, и она сама. Особенно ночью в постели. Жадная, отзывчивая, безбашенная, до одури сексуальная и без остатка моя. Она не таблетка о скорби и не лекарство от одиночества, а просто девчонка, с которой мне безумно хорошо, тепло и уютно.

Так почему, черт возьми, я каждый вечер бросаю ее одну?

Почему закрываюсь от людей, которым по-настоящему дорог?

Мои безрадостные мысли прерывает телефонный звонок. На дисплее высвечивается неизвестный номер.

— Да, — сухо отвечаю я.

— Здравствуй, Максим, это Валерия Данилова, — раздается в трубке напряженный голос.

Потеряв дар речи, я тупо пялюсь в лобовое стекло. Рефлекторно тянусь к пачке сигарет.

— Извини, что поздно и… Блин… — сбившись, Лера шумно втягивает воздух. — В общем, я знаю кто ты и про вас с мамой, но звоню не поэтому.

— Я еще что-то должен вашей семье? — говорю что-то совсем не то и поспешно пытаюсь сгладить косяк: — Прости, Лера. Прими мои соболезнования.

— Нам всем сейчас тяжело, Максим, — сдавленно произносит она. — У нас с мамой были сложные отношения, но я ее любила. Очень. Просто… после смерти Лешки она изменилась. Мы перестали друг друга понимать. С ней стало невозможно общаться, но я старалась… Правда, старалась.

— Я могу тебе как-то помочь?

— Нет, — она судорожно выдыхает. — Это я могу тебе помочь, Максим.

— Не думаю, что…

— Я сегодня разбирала мамину электронную почту, — перебивает Лера. — Отец не справляется. На него столько всего свалилось. Все, что он делает… В общем, папа не со зла. Его можно понять, но я о другом хочу сказать. Среди писем мне попалось несколько предложений из фотоагентства «Магнум». Насколько я поняла, мама пару лет назад отправляла им твое портфолио, и спустя год они ответили, что готовы предложить тебе сотрудничество на постоянной основе.

— Она мне об этом не говорила, — глухо отзываюсь я.

— Потому что отказала им. Дважды, Максим.

Не знаю, что сказать. У меня действительно нет слов. В голове полная неразбериха. «Магнум» — самое престижное агентство в мире и мечта любого фотографа, но попасть туда практически нереально. За всю историю его существования, а это без малого 70 лет пробиться в ряды высококлассных фотографов смог только один выходец из нашей страны. В голове не укладывается, что я могу стать вторым. Мог…

— Ты уверена, что не ошиблась?

— Уверена. Письма приходили из Парижского офиса «Магнума». Я созвонилась с ними, и они подтвердили подлинность.

— Почему ты это делаешь?

— Потому что знаю каково это, когда отрезают крылья, — тусклым голосом отвечает Лера.

— Не знаю, как тебя отблагодарить…

— Угостишь меня как-нибудь чашечкой кофе в Париже. Удачи, Максим.

Сдержанно попрощавшись, девушка завершает вызов и через пару секунду на мой телефон прилетают обещанные файлы и сообщения.

Мне хватает трех минут, чтобы разобраться, что к чему. Лера все поняла правильно. Ошибка исключена.

Блядь, от таких новостей рехнуться можно. Растерянно тру ладонями лицо. На душе паршиво и муторно. Я не думаю о замаячивших шансах и перспективах. Надо сначала переварить тот факт, что Агния намеренно скрыла от меня предложение от настоящих богов фотоиндустрии.