Глава 14

Два месяца спустя

Максим

— Почему не идешь в дом? — бесшумно подкравшись ко мне со спины, Вика осторожно дотрагивается до моего плеча.

Участливые нотки в ее голосе вызывают волну раздражения, но я на корню купирую негативные эмоции. Она беспокоится обо мне, переживает за мое душевное равновесие, пытается поддержать так, как умеет. Перегибает, конечно, но это же Викки. Моя сестренка ничего не делает наполовину.

— Я только приехал, Вик, — отзываюсь нейтральным тоном.

— Ты уже полчаса тут стоишь.

— Засмотрелся на цветник, — затягиваюсь сигаретой, скользнув взглядом по ансамблю из благоухающих клумб, гармонично вписавшихся в лаконичный ландшафтный дизайн от застройщика.

Варя не преувеличила, сказав, что неплохо разбирается в растениях. За пару месяцев она изменила территорию перед домом до неузнаваемости, кропотливо и с любовью ухаживая за каждым высаженным кустарником и цветком. Результат получился выше всяких похвал. Она и правда заставила соседей лопнуть от зависти и получила огромное количество предложений от жителей поселка на озеленение их участков. Варя не приняла ни одного, несмотря на заманчивые условия. Причина простая — отсутствие свободного времени. Лето подошло к концу, и она решила полностью сосредоточиться на учебе. Три недели назад Варя ошарашила меня новостью, что ее зачислили на экономический факультет МГУ. Оказалось, Машка и ее адвокат подсуетились, выбив Варьке место на бюджете.

— Жаль, что скоро вся эта красота завянет, — присев на кованую лавочку, вздыхает сестра. — Варя столько трудов вложила… Мне так стыдно, что я пыталась ее выгнать.

— Зная Варькин характер, она никуда бы не ушла, даже если б я не вмешался, — усмехнувшись, усаживаюсь рядом с Викой и приобнимаю ее за плечи. — А вот то, что ты вызвонила Артура и заставила его приехать меня спасать — мягко говоря, перебор.

— Не напоминай, до сих пор неловко, — сестра тихо смеется, стирая с кончика носа упавшую дождевую каплю. — Я испугалась, боялась, что ты пустишься во все тяжкие, — шепотом признается она.

Понимаю ее опасения. В первые дни после гибели Агнии я был не в себе. Мир рухнул, сердце словно окаменело, но я не погряз в чувстве вины и муках совести, не впал в затяжную депрессию и не топил горе в алкоголе, хотя временами крыло так, что хоть в петлю лезь.

В такие моменты я врубал аварийный автопилот и с головой погружался в работу. Это спасало… до тех пор, пока Матвеев не уведомил меня о разрыве всех имеющихся с арт-агентством контрактов. Он действовал через юристов, избегая личных встреч. Я не возражал, несмотря на многочисленные нарушения пунктов договоров.

В глубине души я даже ждал от него подобных действий. Ему нужно было кого-то винить в случившейся трагедии, и Матвей выбрал на эту роль меня. Отчасти я делал то же самое, перекладывая груз ответственности со своих плеч на него, но в действительности мы оба облажались, упустив момент, когда Агнии еще можно было помочь.

В конечном итоге, мне выделили месяц на завершение срочных заказов, а потом отправили в свободное плавание. Ну как свободное… Данилов пустил в ход все свои связи и постарался, чтобы рекламные агентства и мультимедийные компании не захотели иметь со мной никаких дел. Мои работы отозвали с международных и общероссийских конкурсов, персональные выставки в художественных галереях прикрыли, крупные студии аннулировали все предварительные договоренности, спрос на частные фотосессии упал в несколько раз.

Меня внесли в черный список, моей карьере конец — я осознаю это в полной мере, но ничего не чувствую.