— Переживаешь?

— Ага, все-таки не чужие.

Разлив по фужерам остатки шаманского, Вика ставит кружку в кофеварку и жмет кнопку с выбранным напитком. Утром она научила меня пользоваться этой чудо-машиной. Быстро, удобно, но кофе, сваренное в старенькой турке на газовой плите мне почему-то нравится больше.

Вдоволь погрохотав в прихожей, Макс так же громко заявляется на кухню. Сначала не вписывается в проем, потом запинается за стул с тем самым мусорным мешком, куда свалил мои несметные сокровища. Удивительно, но пакет он замечает раньше, чем меня. Может, потому что в белом халате я сливаюсь с преобладающей в кухне цветовой гамме. Или настолько бледна и безлика, что даже черный мешок на моем фоне кажется намного интереснее.

Но как же приятно наблюдать, как на его самодовольной физиономии проявляются настоящие живые эмоции. Всю спесь, как рукой снимает.

— Сука, — шипит сквозь зубы, ошалело уставившись на стул. Точнее на то, что на нем лежит. — Вик, я Мальвину в кустах забыл, — убитым голосом признается он.

Вот не удивил. Ни грамма, ни малюсенькой капелюшечки. Так я и знала. Белокурый олень просто благополучно забыл, а мой полуголый зад чуть комары не сожрали, не говоря о других вероятных опасностях. Но его потрясенный расстроенный вид немного компенсирует причиненный мне урон и растоптанную самооценку. Хуже было бы убедиться, что ему плевать, выбралась ли я из кустов или до сих пор там сижу, листья с веток обгладываю как коза. Бр-р-р… От одной мысли озноб по коже.

— А я тебе говорила, что чуть человека не угробил, — злорадно припоминает Викки.

— Я же не специ… — Макс отрывает взгляд от мешка с вещами и замирает с открытым ртом.

Жалко, что телефон разрядился, иначе я бы не отказала себе в удовольствии запечатлеть его изумленную вытянувшуюся морду, когда он наконец меня увидел. Правда, шок длился недолго.

Блондин моргает, прищуривается, трет переносицу и выдает очевидное:

— Мальвина…, и ты здесь, — а потом лыбиться, как довольный кот, снова заприметивший случайно упущенную мышь.

— Ее, между прочим, Варя зовут, — с укоризной вмешивается Викуля-заступница.

— И какими судьбами Варю снова к нам занесло? Кустами огородами пробралась, прикрываясь фиговым листом?

Скинув пакет на пол, Максим плюхается на стул и всем корпусом разворачивается ко мне. Один локоть на столе, второй на спинке стула. Рубашка в плотную прилипает к рельефному торсу, верхней пуговицы не хватает, и нижняя просто расстёгнута. Помятый, взлохмаченный, в голубых глазах клубится пьяная дурь, чувственно очерченные губы кривятся в усмешке. Красивый мерзавец. Сногсшибательно красивый. Вот у меня вчера ноги и подкосились, а утром мозги в трусы вытекли. Поэтому и чудила. Как бы снова не поплыть.

«Господи помоги, не введи во искушение и избавь меня от лукавого. Аминь», — бормочу про себя. Спасибо бабуле, успела меня молитвам научить, прежде чем к ангелам отправиться. Хорошая была женщина, добрая, заботилась обо мне, и мать при ней так запойно не пила.

— Ты чего там мурмулишь, Варюш? — нахмурившись, интересуется лукавый блондинчик.

Варюш… Ласково так, тягуче, мурашками по коже и горячими спазмами в животе. Никогда собственное имя не нравилось, а его «Варюш» сутками бы слушала. Блин, ну почему он не урод? Боженька, я буду хорошей. Честное слово буду. Завтра. А сегодня так хочется хоть кусочек откусить…

— Макс, тебе не стыдно? — рычит на него Вика. — Ты бы хоть извинился сначала.