— Постарайся не опоздать, и, пожалуйста, никаких подарков, — ледяным тоном отчеканила Агния.

Подарок? Она в своем уме? Или это такая завуалированная подъебка?

— Ты всерьез думаешь, что я приперся бы на ваш с мужем юбилей с презентом?

— Ты странно ведешь себя в последние дни, — немного помолчав, с горечью призналась Данилова. — Я тебя не узнаю, Максим.

— Это взаимно, — искренне отозвался я и продолжил свою мысль. — Всё катится куда-то не туда. Праздновать годовщину свадьбы с любовниками — перебор. Не находишь? Для кого этот цирк?

— Господи, мы же не первый раз собираемся вместе, — раздраженно напомнила Агния. Она чертовски права, но это не отменяет того, что я сказал. Меня задрала эта долбаная клоунада. — Ты мне Париж не можешь простить? Я же все объяснила.

— Похуй на Париж, — огрызнулся я, чувствуя, как внутри закипает негодование и злость. Она и правда не понимает.

— Не матерись, тебе не идет, — она понизила голос до шепота.

Я криво усмехнулся, непроизвольно сжимая кулаки. Вероятно, где-то рядом нарисовался Матвей.

— Где ты сейчас? — поинтересовался резким тоном, фиксируя в воображении отвратительные кадры.

Она в постели в одной из своих эротичных комбинаций, разговаривает со мной по телефону, пока муж принимает ванну, чтобы после присоединиться к жене на супружеском ложе. Вот он выходит, приближается к кровати, взглядом требует завершить диалог и сдёргивает с нее одеяло. Мне показалось, я даже расслышал характерный скрип, когда Данилов забрался в постель.

Меня тошнит и корежит от того, что будет происходить дальше, но это, сука, моя ебаная реальность, с которой я живу на протяжении трех лет.

— Какое это имеет значение, Макс?

— Огромное. До завтра, Агния, — сухо попрощавшись, я сбросил вызов.

Возможно, она хотела сказать что-то еще. Плевать. Я все равно не услышу ничего нового. Для нее все предельно просто и понятно, а для меня — полный коллапс. Зря я поддался на ее уговоры. Мы в гребаном тупике. Дальше двигаться некуда.

Идиот, нужно было заканчивать на том моменте, когда бросил ключи от однушки в Хамовниках в почтовый ящик. Даю себе зарок, что завтрашний спектакль с юбилеем станет последней жирной точкой. Рвать по живому будет мучительно больно, но это придется сделать, чтобы сохранить жалкие остатки самоуважения. Нужно реально смотреть на вещи — я больше не вытягиваю отношения, удобные только для одной стороны. Не моей.

Впервые царящая в доме тишина вызывала острое чувство одиночества. Дико захотелось курить. Прихватив с собой туфельку розоволосой золушки, поднялся в свою спальню и сразу вышел на балкон. Не помню, сколько проторчал там, травя легкие никотином. Час? Полтора? Больше? Честно, я не смотрел на часы и ни о чем не думал, отрешено пялясь на лазурную гладь бассейна.

А потом внезапно ловлю себя на том, что набираю сообщение стервозине со смешной аватаркой, и, хоть убей, не понимаю, что меня на это сподвигло.

«Я нашел твою туфельку, Золушка. Как вернуть?»

Помутнение рассудка, состояние аффекта или полуночный бред. Иначе почему из огромной коллекции имен в списке контактов я пишу именно той, от кого так настойчиво пытался избавиться?

Вопрос остается без ответа, в отличие от спонтанно отправленного смс. Она мгновенно просматривает мое послание.

«Выброси в мусорное ведро. Я в состоянии купить себе новые туфли», — прилетает через секунду.

На этом диалог можно закончить, но мне мешает глупое упрямство и растекающаяся по губам идиотская улыбка.