|
Марк Антоний говорил мало. И Децим Брут. И Помпей Руф. – Ты хочешь сказать, что все, кроме Куриона, одобрили идею Клодия? – О, вовсе нет. Все были за Куриона. Он просто высказался за всех. Назвал Клодия сума-сшедшим. – Подозревает ли Клодий, что ты работаешь на меня? – Никто ни о чем не подозревает, Магн. Мне доверяют. Помпей пожевал нижнюю губу. – Хм… – Он глубоко вздохнул. – Тогда нам надо подумать, как повести дело так, чтобы тебя не раскусили и завтра. Ибо на завтрашней сессии ты не очень-то облегчишь Клодию жизнь. Бурса остался невозмутимым. – Что я должен сделать? – Когда Мессала Руф начнет жеребьевку, ты наложишь вето на процедуру. – Вето на назначение интеррекса? – тупо переспросил Бурса. – Правильно. Вето на назначение интеррекса. – Можно спросить почему? Помпей усмехнулся. – Можно. Но я не отвечу. – Клодий придет в ярость. Ему нужны выборы. – Даже если Милон выдвинет себя в консулы? – Да, потому что он убежден, что Милона не изберут. Магн, он знает, что ты поддержива-ешь Плавтия своим влиянием и деньгами. А Метелл Сципион, который мог бы поддержать Ми-лона деньгами, потому что он так связан с Бибулом и Катоном, сам баллотируется и тратит свои деньги на собственную кандидатуру. Клодий уверен, что Плавтий пройдет в младшие консулы. А старшим консулом станет Метелл Сципион. – Тогда после сессии скажи Клодию, будто точно узнал, что я поддерживаю не Плавтия, а Милона. – О, умно! – с неожиданным оживлением воскликнул Бурса. Немного подумав, он кив-нул. – Клодий в это поверит. – Ну и отлично! – весело бросил Помпей. В дверь постучали, и он встал. Планк Бурса тоже поднялся. Вошел секретарь. – Гней Помпей, срочное письмо, – пояснил он, поклонившись. Помпей взял письмо, прикрывая рукой печать, и вновь вернулся к столу. Бурса осторожно прочистил горло. – Да? – спросил Помпей, поднимая глаза. – Я… гм… несколько поиздержался… – После завтрашней сессии мы это уладим. Удовлетворенный Планк Бурса выскользнул из кабинета, а Помпей, сломав печать, погру-зился в чтение письма Цезаря. Оно было коротким. Пишу из Аквилеи, решив проблемы в Иллирии и собираясь на запад. В Ита-лийской Галлии задержусь. Накопилось много дел в местных судах. Неудивительно, ведь я зимовал по ту сторону Альп. Но хватит болтать. Я знаю, что ты очень занят. Магн, мои информаторы в Риме уверяют, что наш старый друг Публий Клодий, став претором, намерен распределить вольноотпущенников по всем тридцати пяти римским трибам. Если это случится, Рим пребудет под Клодием до конца его дней. Ни ты, ни я и никто другой, от Катона до Цицерона, не сможет противостоять ему. Да и ничто не сможет. Кроме, разве что, революции. И она в этом случае действительно вспыхнет. Клодий будет побежден и казнен, а вольноотпущенникам укажут на место. Однако не думаю, что тебе и Риму нужна вся эта грызня. Намного проще не пускать Клодия в преторы вообще. Не мне говорить тебе, что нужно делать. Но будь уверен, что я, как и все рим-ляне, категорически не хочу видеть Клодия претором. С наилучшими пожеланиями. Весьма довольный Помпей отправился спать. Следующее утро принесло новость, что Планк Бурса в точности выполнил то, что ему было приказано. Когда Мессала Руф попытался жребием определить, кому из префектов декурий надлежит сделаться первым из интеррексов, он наложил на его действия вето. Вся Палата взревела от ярости. Клодий с Милоном просто взбесились, но Бурса был неколебим. Красный от гнева Катон кричал: – Мы просто обязаны это сделать! Когда к новому году консулы еще не избраны, Палата должна на пять дней назначить одного из патрициев интеррексом. |
