|
И я посоветовал бы вам по поводу вот этого - оставившего свой пост, чтобы совершить это мерзкое злодеяние, - посадите его в трюм дня на три. Это будет не таким уж страшным наказанием. Рассуждения и советы молодого мореплавателя подействовали. Судно шло на хорошей скорости и избегало всевозможных опасностей, подстерегавших в океане: штормы, пираты, неблагоприятные ветры и течения, - все это благополучно миновало путешественников. Это было спокойное и легкое плаванье, из тех, которые даже наводят скуку на моряка. Молодой светловолосый человек продолжал следить за бандитами, и не сей раз они избрали менее грубый способ ограбить его. К нему подослали человека из Дьеппа, которого звали Леон-Мусульманин, потому что он провел в плену в Алжире десять лет, и там он привык носить тюрбаны и любить мальчиков. Ласковая улыбка, с которой он подошел к Кантору, застыла на его губах, когда он почувствовал, что острие кинжала слегка уперлось в его бок. - Что тебе надо? - спросил светловолосый юноша. Человек в тюрбане попытался объясниться. Кантор схватил его одной рукой, а другая тем временем, продолжала держать кинжал у его горла. - Ты знаешь правило мореплавателей: грех - наказание? Каково будет наказание за то, что мы с тобой совершим? Кантор монотонно, на манер школьника, изложил: - Грех - содомия; наказание - тебя повесят и бросят в море, или высадят на необитаемый остров, где, быть может, не окажется воды... - Наш капитан закрывает глаза на эти игры... - Я могу попросить его открыть их. Я заплатил за это. Бедный "мусульманин" убрался и объявил дружкам, что здесь ничего не поделаешь. Он даже не видел кошелька с луидорами. С другой стороны, у него возникла возможность познакомиться с арсеналом оружия молодого человека. Два пистолета, нож и маленький топорик, похожий на индейский. Потом еще шпага на перевязи. И по кинжалу в каждом сапоге. И таким образом все устроилось. Его оставили в покое. Половина путешествия уже прошла. Они были ближе к американскому континенту, чем к Европе. Глава 38 В Новом свете он узнал, что корабль, доставивший губернатора, его жену и все окружение, направился в Квебек, как это и предвиделось. Речи не было о тех, кто сошел по прибытии и мог бы направиться к Французскому заливу. Он был спокоен за свою семью. В Тадуссаке он сошел с корабля, выплатив все, что причиталось, капитану. Радостное ощущение, того, что он вернулся в этот край, возникло у него с того момента, как он вдохнул запах дыма, мехов, реки, в которой текла соленая вода, вблизи от океана. Даже у Квебека она была солоноватой. Однако, если он чувствовал, что природа была дружественная по отношению к нему, то ничего похожего не было со стороны большинства людей. Туман возвещал приближение осени, было уже довольно холодно, он прятал лицо в воротнике своего манто, и на большинстве судов, на которых он плыл вверх по течению Сен-Лоран, он проспал, надвинув шляпу на нос. Приближаясь к острову Орлеан, он уже знал, что нужно приложить все силы, чтобы сохранить инкогнито, так как он не пропустил мимо ушей слухи, о том, как были приняты в Квебеке новый губернатор и его жена, которая проявила все свои качества Благодетельницы, чтобы завоевать столицу. Окутанный туманом, прекрасный город с его колокольнями и часовенками казался пораженным мрачными чарами, словно его заколдовали. Однако, он не казался опустевшим или спящим. Движение вокруг города и внутри него казалось призрачным. |
