|
И самым простым было сказать, что я в плену у ирокезов. Но только после моей "смерти" ... этой смерти, о которой, как вы мне рассказали, было объявлено в Новой Англии и потом в Новой Франции. Глава 57 Вот при каких обстоятельствах я попал в плен. Однажды летним утром в сопровождении отца де Марвиля и молодого канадца Эммануэля Лабура, прибывшего год назад, чтобы помогать нам крестить дикарей, и еще нескольких человек, я отправился в один городок, чтобы отслужить там мессу. Но нас окружили ирокезы. Вы их знаете. Вы спокойно идете по лесу, который кажется пустым, даже птицы не поют, и вдруг стволы деревьев раздваиваются, и появляются человеческие тела. И вот вы уже находитесь в окружении привидений, украшенных перьями, которые вас хватают. После двух дней пути вся группа достигла первых поселений Долины ирокезов. Никто из нас не питал иллюзий. Нас ждали страдания и смерть. Мы провели долгую ночь в хижине, где нас закрыли. Я с завистью смотрел на моих спутников, которые после долгой молитвы заснули глубоким сном. Я сам помог им в этом, напомнив, что все мы находимся в руках Господа. Слова выходили из моих уст, словно странная субстанция. Я застыл в ожидании. А они, успокоенные моими словами, безмятежно спали, тогда как я видел, как страшный час приближается. "Ах, хоть бы эта ночь никогда не кончалась! - думал я. - Хоть бы не начинался день, пусть Господь остановит землю, пусть он разрушит нас всех, пусть никогда не наступит время страданий. Ты еще не жил, - обращался я к самому себе, - ты не познал счастья. И теперь это тело, не познавшее любви, обречено на истязания". Ах! Агония Христа и его кровавый пот, как это было мне близко! Но ангел не прилетел меня утешить. Я этого не заслужил. Я был в аду. Небо было глухо. Вокруг были одни демоны. И ни малейшей надежды! И тут я вспомнил о вас, и решил, что вы будете радоваться моей гибели... Нет! Я с самого начала знал, что вы непричастны к моим бедам, что не вы послужили их причиной. Но в тот момент вы олицетворяли всех женщин, которых я видел, вы были олицетворением зла. И одновременно я признал, что совершил ошибку, что вся моя жизнь была обманом, и этого уже не поправить. С этого прозрения началась моя гибель. Все способы защиты были сведены к нулю. И такая ситуация казалась мне чудовищно несправедливой. Крик рвался с моих губ, и я сдерживал его с огромным трудом. - Не второй раз! Не второй раз! Я считал, что уже достаточно того, что я побывал однажды в плену и лишился пальцев. Ближе к утру я услышал смертельные песни крещеных индейцев, находящихся в соседней хижине. Я предположил, что за ними пришли, ибо их голоса стали удаляться и лишь изредка доносились со стороны леса. Затем я почувствовал запах горелой кожи и мяса, хорошо мне знакомый. Встало солнце. Наступил день. Пришла наша очередь. Нас привели на поляну, где индейцы продолжали мучить своих собратьев-христиан. Одни из несчастных молчали, другие выкрикивали проклятия, третьи не могли издать ни звука, потому что у низ вырвали языки. Нас ждали три столба. Передо мной появился Уттаке, который посмотрел на меня насмешливо и дерзко. Тошнота подкатила к моему горлу, внутренности сжались. И тут он подошел ко мне ближе и быстро сломал два зуба. - Ты очень гордишься своими зубами, Черная Одежда, ты гордишься тем, что знаешь наши секреты сохранения их в чистоте и здоровье! Я видел, как ты жевал смолу, смешанную с соком белого сумаха. |
