|
- Это правда. Как бы ни был я погружен в унижение, я кричал, что нужно уничтожить колдунью. По крайней мере, считал я, я указываю путь де Марвилю. Пока Таонтагет вел его к вам, он, наверное, сумел скрыть свою горечь. Он перенес такие удары, физические и духовные, что ему необходимо было выместить свои чувства на борьбе с врагами. Ему нужен был повод. Ну вот! Ну вот! Он хорошо действовал. Анжелика его заинтересованно слушала. - Ей-богу, можно подумать, что вы его одобряете!.. Ну и ну! Да, это не пустые россказни, что иезуиты держатся друг за друга. Но сейчас было не время вступать в спор. Она подняла детей. Она брала их на руки и качала, одного за другим, чтобы они спокойно проснулись. Она целовала их свежие щечки, их волосы, она обожала их слабость и невинность, свет их глаз и их улыбок, их маленьких изящных тел. "Вы - утешение мира! Вы - сокровище моей жизни! - шептала она. - Вы - оправдание наших боев...” Она приласкала их, спела каждому тихонько куплет из песенки, покачала и рассадила у стола. Потом она налила в миску похлебки и стала кормить каждого с ложечки, словно птенцов. Это стало ритуалом. - Вы тоже принадлежите к нашему племени, малыши де Пейрак! Глядя на близнецов, которым было уже два с половиной года и которые уверенно заняли свое место в этом мире, она вспомнила их первый гнев, когда они выразили недовольство появлением отца де Марвиля. Может быть, им не понравился его голос?.. А, может, просто кормилицы не вовремя их накормили? Анжелика тогда сидела на ступенях дома госпожи Кранмер в окружении англичанок, в то время, как отец де Марвиль - иезуит в городе пуритан! - кричал, указывая на нее: "Это она - причина его смерти!” Но тут разыгрался целый концерт - близнецы орали, а ведь они не весили еще и шести ливров вдвоем, и представление иезуита пришлось прекратить. Она смеялась, вспоминая об этом, но не стала рассказывать священнику: момент для юмора не настал. Накормив детишек, она дала им стебель зизифуса, который обманет их голод, если они не наелись. Затем она поставила на огонь воду для мытья и придвинула свою скамеечку к изголовью кровати. Она помогла больному облокотиться о подушки и стала кормить его бульоном. Но это было сущим мучением. То ли из-за апатии, то и из желания сэкономить их провизию он проявлял отвращение к пище. Быть может, он не желал отнимать лишний кусок у детей? Он был так слаб, что не мог держать в руках вилку или ложку. В такие моменты она сердилась на него еще меньше, чем тогда, когда он рассказывал ей о себе. Она видела в нем человека, захотевшего укротить и оседлать строптивую лошадку-жизнь, а та сбросила его долой. "Когда мы не готовы, события сами предупреждают нас". Это относилось и к ней тоже, так что она с полным правом могла считать его братом по борьбе. - Я так рад, что его помиловали, этого мальчика, Эммануэля, которого я так расстроил... Хорошо, что он избежал огня... И сохранил жизнь... Он сумеет распорядиться ею во имя Господа и на благо людей. Увидев, что он ест с большей охотой, чем раньше, она решила, что может рассказать ему всю правду о судьбе несчастного Эммануэля, который был мертв. Глава 59 Иногда они обменивались довольно странными фразами, простительными только людям, проводящим тяжелую зиму в склепе почти без еды и не ждущими ничьей помощи. |
