|
Но это могло быть и видением. Я увидел Уттаке, наклонившегося надо мной, который был очень большим, на его фоне остальные казались лилипутами. За его спиной я видел небо с черными тучами. Он сказал: - Не думай, что я позволю тебе забыть о твоем позоре, Хатскон-Онтси, ты был велик, и ты пал. И ты скоро отправишься отсюда подальше, к самому страшному врагу. Я отправлю тебя за горы. Но я последую за тобой... Я тебя найду... Я спросил: - Почему ты меня не прикончишь? - Это не мое дело. Тебя прикончат те, кто имеет на это право. Эта угроза была такой загадочной, что меня охватил ужас. Кому он отдает меня? Его глаза сверкали. - Я говорю тебе, Хатскон-Онтси, ты испытаешь на этой земле все страдания, все страсти... до тех пор, пока не станешь достойным того, чтобы я съел твое сердце!.. Потом было долгое путешествие, которого я не помню. Я самого раннего детства я предчувствовал, что когда-нибудь очнусь от страданий, и надо мной склонится лицо женщины... Это предчувствие оправдалось. Когда я пришел в себя, она перевязывала мои раны, она давала мне пить, словно мать, словно сестра, и никакая другая женщина ничего подобного не делала для меня. Я узнал ее, но никогда я не думал, что увижу ее так близко. Она назвалась, и я понял, что ждал этого со страхом и надеждой. Теперь я понял, в чем заключается месть Уттаке. Это было самым серьезным испытанием. Мои мечты разлетались в прах, я познал жестокость мира. Но когда, в свою очередь, я назвал свое имя, то не увидел в ее глазах ничего, кроме сострадания, боли и грусти. Глава 60 После длинных и изнурительных откровений наступил период молчания. Быть может, его гордость не позволяла ему рассказывать дальше? Она продолжала с ним разговаривать, но избегала произносить имя Жоффрея. Она чувствовала, что это будет раздражать его и наполнять его душу горечью. Ибо на этот раз "предательство" исходило не от женщины, а от мужчины, а он-то мечтал объединить всех представителей рода Адама, чтобы низвергнуть Еву, виновную в том, что все человечество погрязло в пучине греха. Он снова заговорил. - Из-за вас я потерял двух лучших друзей. - Пон-Бриан? Он заволновался. - Пон-Бриан был не из тех, кого можно возвести в ранг друзей. Он был просто исполнителем. То, что с ним произошло, - вполне логично и достойно нашей войны. - Но ведь это вы толкнули его на это. - Мы предоставляем людям выбор, чтобы они проявили себя. Я сделал его шпионом, но не для того, чтобы проверить его, а для того, чтобы лучше узнать ВАС, и проверить способы, которыми мог бы воспользоваться ваш муж. Мы использовали Пон-Бриана, и он выполнил свою задачу. Но я имел в виду одного из моих коллег по ордену, господина Р. П. де Вернона и, конечно, господина де Ломенье-Шамбора, моего брата со времен учебы в колледже. Мне было четырнадцать лет, а ему одиннадцать. С этими людьми у меня никогда не было ссор. Ни малейшей тени. Полное взаимопонимание. И в мыслях, и в делах. Но стоило появиться вам, как все рухнуло. О, мои исчезнувшие друзья! Почему мы так расстались?! Ведь вы были частью меня... - Как вам удалось узнать, что Ломенье-Шамбор умер? - Умер? Его крик был похож на стон человека, пораженного в самое сердце. |
