|
Я знал это. Моя трусость и отречение сделали нас непримиримыми врагами. Но мне не было дела до его слов. Наконец, он замолчал. Потом продолжил: - Ты не заслуживаешь казни достойных людей, но не радуйся слишком: мы отдадим тебя женщинам. Они налетели с пронзительными криками, словно маленькие смерчи. Как вам описать это? У меня остались хаотические воспоминания. Я смутно помню момент, когда тысяча маленьких кулачков стала вонзать в мое тело острые шила, а две индианки принесли небольших грызунов и держали их так, чтобы животные кусали мое лицо. Особенно они старались поразить мои глаза. Тут я закричал, больше от ужаса, чем от боли. Я мог бы сдержаться, но было уже поздно. Я вторично разочаровал индейцев. Вмешались старейшины. Они увели меня от толпы, и я оказался в зале совета. Они смотрели на меня, словно врачи, изучающие больного. Я слышал, как они говорили: "Нужно его приготовить". Меня отвели в комнату, предназначенную для курения. Нас было очень много - вожди, старейшины, несколько воинов и я. Закурили трубку. Когда очередь доходила до меня, я должен был затягиваться глубже и сильнее других. Мы просидели в этой комнате несколько дней без еды и питья. Сначала я страдал, мои легкие горели, глаза слезились от дыма, но потом я впал в забытье. И во время моего "отсутствия" я встретил самого себя, свою душу. То есть передо мной промелькнули образы, составляющие мою индивидуальность, я увидел людей, которых встречал в жизни, я разобрался в себе, я отмел все пустое и ненужное. Потом я снова пришел в себя. Индейцы по-прежнему сидели вокруг, глядя на меня, как врачи... и как мучители. Да, наркотик помог мне вернуться к исходному пункту моей жизни. Такие сеансы помогают избежать гибели души, не повредив тела... У индейцев есть такой специальный гриб, который и позволяет проделывать все это и помочь избежать безумия... Он раскрыл еще один секрет неизведанного континента Нового Света. Она с нетерпением ждала продолжения. Помолчав, он вернулся к событиям, последовавшим за его выходом из курительной комнаты. - Я не был излечен окончательно. Они смотрели на меня, и я испытывал ощущение человека, у которого вырезали жизненно важные органы, но органы смертельно больные, угрожающие здоровью организма. Я угадывал их чувства. Для них - белый человек - это неблагодарная тварь, не умеющая ценить дары природы-кормилицы. Их, то есть нас, нужно брать совсем молодыми, и тогда, может быть, из нас получится толк. Я же унизил себя в их глазах и не заслуживал достойной казни. Так что меня отвели за границу города, где был расположен старый столб, у которого развели огонь и накаливали на нем топоры, иглы и прочие инструменты. У них был такой вид, что, казалось, эти люди собираются заняться скучнейшим в мире делом. Анжелика услышала, как он смеется. - И... что же произошло потом? - Я не помню. Прошло какое-то время. Она решила, что он заснул. Но он повторил: - Я не знаю, не помню... Но однако, я помню... я видел красные лезвия топоров, которые касались моих ног, и я чувствовал запах горелого тела... Кажется, я выдержал казнь, но не помню, кричал ли я... Если да, то я снова унизился в их глазах. Он снова рассмеялся. - Еще помню. Но это могло быть и видением. Я увидел Уттаке, наклонившегося надо мной, который был очень большим, на его фоне остальные казались лилипутами. |
