– Тетка Дарья, Ефимовну позови, – потребовал Митяй. Старуха за стеклом весело покивала головой – соглашалась позвать.

Учительница Анна Ефимовна ступила на крыльцо, как в класс: строгая, подобранная, чисто одетая.

– Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич.

– Слыхала, Ефимовна, что случилось у нас? – не здороваясь, спросил дядя Митяй.

– Человека убили.

– Двух. Аким помирает. Отец Павел у него.

– Ко мне зачем пожаловали? Я не врач, не священник тем более.

– С комиссаром твоим поговорить нам надо.

– С каким еще комиссаром?

– Который у тебя в баньке сидит. Очень просим тебя, Ефимовна.

– Какой комиссар? Да вы что, с ума посходили?

– Побойся Бога, Ефимовна, – укорил Митяй и подсказал – напомнил, – комиссар. В левую ногу раненный. Пятый день у тебя в баньке прячется.

Анна Ефимовна всплеснула руками:

– Ну что за люди! Что за люди!

– Сведи, Ефимовна. Очень надо.

Яков Спиридонов лежал на верхней полке в одежде, потому что в баньке было холодно. И темно. И муторно от безделья. Яков лежал на спине, смотрел в потолок и развлекал себя песней:

Брали русские бригады

Галицийские поля.

И досталось мне в награду

Два кленовых костыля.

В дверь поскреблись. Слабо хромая, Яков добрался до двери, снял тяжелый деревянный брусок, строго сказал:

– Входи.

Вернулся в парную, на нижний полок сел хозяином. Анна тяжело дышала и молчала. Наконец, с трудом оторвав руки от груди, безнадежно доложила:

– Яков, к вам крестьяне.

Ом повел веселым глазом.

– Проси.

– Откуда узнали, откуда узнали? Представить себе не могу!

– Так ведь деревня, Аня. Зови этих обормотов.

Вошли трое: дядя Митяй, Миша и Егор.

– Четвертый где? – поинтересовался Спиридонов.

– Вася при Акиме, – тихо объяснил трезвый Миша.

– Понятно…

– Знаешь все? – с комиссаром дядя Митяй был уважителен.

– Анна рассказала.

– Советуй, что делать нам. – Разговор вел Митяй. Егор и Миша помалкивали.

– Анна посмотри, что там на дворе, – жестко сказал Яков, подождал пока она выйдет. – Что делать вам? Сказал бы – слезы лить, так обидитесь, подумаете – насмехаюсь.

Думали сразу хватать начнут. А они, как только до них Марк Иванович добежал, сразу из деревни ушли, – обиженно поведал Егор.

– Много их было?

– Двое и старшой, – ответил Миша.

– А у вас винтовка. Со страху еще кого убить могли. Плохо вам кормильцы. Завтра к вечеру ждите карательный отряд.

– И что? – не выдержал, полюбопытствовал самый молодой – Егор.

– Вас четверых повесят. Мужиков для порядка всех поголовно высекут. И, конечно, заберут все до нитки. Этому они у немцев хорошо научились.

– А, может, пронесет? – помечтал Егор.

– Ох, и не люблю я вас, крестьяне! – радостно признался Яков.

– А сам из графьев, – мрачно догадался Егор.

– Из крестьян. В семье девятнадцатый по счету, десятый выживший. С шести лег побирался-просил у господ. Плохо давали!

– Советуй, что делать нам, – опять попросил Митяй.

– Не знаю.

– У нас оружие есть, Закопано, – сообщил Миша. – Максим с тремя лентами, шесть винтовок, обрезов не знаю сколько по домам, три нагана, ящик гранат.

– Богато. А кроме вас, бедолаг, в деревне мужички, которые повеселее имеются?

– Найдем, – сказал Митяй.

– Так действуйте.