— Вы? Слава Б-гу! Я думал, эти добивать идут…

Вслед за Рындиным шагал Аркан Павленко…

— Спасибо, коллега, — поблагодарил он дежурного врача.

Материальную часть благодарности он еще раньше переправил в карман его халата.

— Выйти в ординаторскую сможешь? — спросил Олег.

— Постараюсь…

Разговор повели в пустой ординаторской.

Рындин глядел на виноватые лица компаньонов, и его заливал бурлящий вал бешенства. Весь этот день никого из них не было в медицинском центре.

— Ублюдки! — выдавил он.

Свой парень и шутник, Павленко виновато захлопотал вокруг Рындина.

— Ну чего ты кипятишься?! — его первым желанием всегда было все превращать в шутку. — Не ты ли послал меня улещивать этого мужика в Мин здраве? Да я пол дня в приемной кис! Потом крутился вокруг этой овцы, его секретаря…

Павленко, считавший себя правой рукой Рындина, оправдывался первым.

— И что же?! Ведь дали, все-таки, разрешение…

— Не вспомнить ни разу об оффисе? — колотило Рындина. — Не позвонить даже?

Генка смотрел куда-то в сторону и нервно грыз ногти.

— А ты?! — Рындина развернуло, как орудийную башню, в сторону красавца.

— Да ты сам вспомни, Олег! Кто просил меня встретиться со специалистами по фармацевтике?

Он обиженно шмыгал носом.

— И, между прочим, я после травмопункта уже с ребятами из Солнцева связался. Просил оказать содейсивие…

Внезапно голос его стал тише.

— Если ты не прочь, Олег, я могу поговорить с кавказцами. Их здесь боятся не меньше, чем солнцевских бандитов. У меня в Тбилиси дружок есть: у него неплохие связи с полевыми командирами из Грозного… Но без тебя я ничего начинать не хотел. Может, у тебя свои соображения…

— Связывайся, — коротко бросил Рындин. — Я им больше верю. Они здесь чужие, и связи их с местной мафией куда слабее. Не так друг с другом пересекаются…

Генка в знак согласия прикрыл глаза писанного красавца.

— Продавать нас они, во всяком случае, не станут…

В ординаторскую заглянула дежурная сестра. Увидев незнакомых мужчин, удивилась, — кто такие, зачем? — но, ничего не спросив, тут же исчезла. Голоса и ругань, какие она перед тем услышала за дверью ее напугали…

— Там у нас конфеты… — Рындин покосился в сторону Аркана. — Дашь этой… — Он кивнул на дверь. — Успокой девушку.

Павленко достал из кейса коробку шоколадных конфеты, положил на стол.

— За голову этого старшого, что там у нас командовал, — по лицу Рындина пробежала судорога, — я плачу отдельно. Это моя будет добыча…

— Что ты с ней делать будешь, Олег? Высушишь, как индейцы в Южной Америке? Чтоб стала маленькой, с апельсин, и повесишь ее над камином?

— А что? — сверкнул зловещий огонек в глазах Рындина. — Тоже мысль…

— Только контроль над собой не надо терять… — Генка приложил затылок к стене. У него болела голова.

— Слышал, что изрек наш кавказский философ? — попытался шуткой вымести осколки вдребезги разбитого настрое ния верный рындинский компаньон.

Но ему это не очень удалось. Рындин был далеко: погружен в свои мысли.

Генка, решил он, из дела уйдет, и очень скоро. Вся бушевавшая в нем в течение этого злополучного вечера ярость, внезапно вытекла из него, как воздух из проткнутого воздушного шара.