По указанию Чернышева, и Анастасия и Крончер, каждый в отдельности, набрасывал для себя схему размещения помешений. По большей части они оказались запертыми…

— Тут дверь не та, а тут замок не врезной…

Главное же, нигде в конце отсеков они не обнаружили ни одного окна, поднятого над полом настолько, чтобы человек обычного роста не мог до него дотянуться…

Они повернули назад. Вышли во двор. Зашли с тыльной стороны здания. Дурнопахнущие контейнеры, о которых рассказывал Ковальский, были уже вывезены. Нигде не было видно и коробок от лекарств.

В конце центрального здания в одном месте виднелась кирпичная кладка, но она была значительно ниже той, какую обрисовал Ковальский. Кроме того, рядом не было окон. И это все тоже мало походило на то, что рассказывал Станиславович.

Мужик просто расстроился:

— Вы мне верите? Нет, правда, — верите?

Виктор должен был его успокоить.

— Верю, и еще как, — На него Чернышев не держал ни малейшего зла, был терпелив и покладист. — То, что мы пока еще ничего не нашли — ни о чем не говорит. Разыщем, не сомневайтесь, — и он успокаивающе похлопывал Ковальского по руке.

Впереди, за забором, высилась огромная, похожая на вытянутую литровую банку, башня Онкологического научного Центра. Они прошли туда.

Тут тоже был заместитель главврача, ведавший всем сложным хозяйством. Чернышеву показалось, что он отнесся к их визиту с подозрением. К Онкоцентру тянулось немало жучков, зарабатывавших на новых «чудодейственных» препаратах.

Там, в Онкоцентре, было еще больше помещений в подвальном этаже и обследовать их все в течение одного дня не было никакой возможности.

Подвалы, описанные Станиславычем, на эти не походили: не было и мертвенно-бледного света, который он видел ночью.

Снаружи обнаружили мусорные контейнеры с пищевыми отходами, но кирпичная кладка, через которую перелезал ночью Ковальский, отсутствовала начисто. Коробки из под лекарств тут оставляли в подсобном помещении, которого, клялся Станиславыч, там, откуда он бежал, и в помине не было.

— Нет, похоже, там, где мы были, больше подходит…

Они снова вернулись в центральный корпус.

В подвал спустились теперь другим лифтом, попали в другой отсек. Отсюда знакомым ему туннелем Чернышев вывел их в «писательский» корпус, но это им снова ничего не дало.

Между тем, известие, что в подвале больницы милиция что-то ищет быстро распространилось среди ее обитателей…

В новом корпусе к ним подошел врач, симпатичный, молодой мужчина в белом халате и шапочке, с рукой подвешенной на бинте через шею. Представился. Фамилия оказалась грузинской, имя-отчество и внешность абсолютно русские.

— Чем могу служить, друзья?

Чернышев что-то пробурчал про лекарства, про возможную контрабанду импортных препаратов.

Врач тонко улыбнулся и благожелательно бросил:

— Если вы хотите, чтобы я помог вам, а я готов это сделать, но прежде, пожалуйста, поставьте меня в известность об обстоятельствах… Что-нибудь случилось?

Виктор бросил сквозь зубы, что это его забота — майора милиции Чернышева, и он не собирается никого ни о чем информировать в том числе и его… доктора… Как его? Кавтарадзе?…

— Вы можете полностью на меня рассчитывать…

— Я, знаете ли, я как-то привык обходиться своими силами, без чьей либо посторонней помощи, — теперь он, улыбался улыбкой змеелова, который приподнял свою раздвоенную на конце острую палочку. — Но за предложение, он ухмыльнулся еще демонстративней, — спасибо…

Поразительно, но на врача и это не подействовало.