— Вы тоже — работник милиции? — спросил он небрежно у Ковальского.

Тот смутился, покраснел, стал что-то мямлить…

Нет, он не из милиции, но милиции всегда помогал и помогает…

Виктор вздернул брови: движением руки остановил Станиславыча. Сказал сухо:

— Вопросы задаю я. Все отвечают только мне. До свиданья, доктор…

Кавторадзе ретировался смущенно.

Настроение Чернышева портилось все больше. Ковалерийским наскоком на больницу нельзя ничего добиться. Надо отступить, чтобы позже вернуться. Требовался толковый информатор, разговоры по душам с нянечками, секьюрити, гардеробщиками… Наблюдение за машинами скорой помощи, списки врачей, административно-технического персонала…

В конце их долгих проходов с Чернышевым по сотовому телефону связался его постоянный дублер, напарник из РУОПа, сидевший с ним в одном кабинете.

— Тебе звонил человек по имени Марс. Сказал, что ты в курсе.

— Да…

— Из Ташкента вылетает Мустафа Раджабов, бортпроводник узбекских авиалиний. Ты им интересовался. Прилет сегодня в Аэропорт «Домодедово»…

— Ну время-то прилета ты, по крайней мере, ты сообразил узнать? — он и напарник вели непрекращающуюся игру, в которой Чернышев постоянно наезжал на коллегу, а тот простодушно оправдывался.

— Обижаешь, начальник! Через два с половиной часа ты должен уже быть в Домодедове…

— Ну, молодец. Хвалю.

— Рад стараться, господин майор.

Чернышев дал «отбой», взглянул на часы, обернулся к своим:

— На сегодня все. Сваливаем. У нас нет времени…

Сквозь стеклянную стену вестибюля Кавтарадзе наблюдал отъезд ментов из больницы: их старшего — задиристого грубияна- майора, симпатичной «следовательши», как определил ее для себя Геннадий, высокого смуглого молчуна-секьюрити и еще одного человека, сразу вызвавшего у него подозрения, который не походил на мента ни внешностью, ни возрастом.

Кавторадзе уже знал о чрезвычайном происшествии ночью: когда из специальной выгородки у подсобного помещения из-под замка сбежал привезенный «скорой» мужик-донор. Примет его Геннадий не представлял, но мужчина, приехавший с ментами, вполне мог оказаться именно им.

Тут в вестибюле, где, кроме него никого не было, Кавторадзе по сотовому телефону, набрал номер Медицинского Центр «Милосердие, 97».

Прямая линия с Рындиным была занята.

Геннадий положил телефон его в кожаный чехол и забарабанил по столу пальцами: эта ситуация ему не нравилась, совсем не нравилась…

Вторая попытка через минуту-другую оказалась более удачной. Трубку снял Рындин.

— Олег! — Кавторадзе был явно в смятении, Рындин это сразу почувствовал. — Сейчас в больницу приезжала милицейская команда. Во главе какой-то майор с женщиной. Повидимому, сотрудницей…

Рындин внимательно слушал.

— С ними еще один — высокий, черноглазый малый. Загорелый, смуглый. Всю дорогу молчал…

Рындин не перебивал его.

— И еще какой- то тип лет шестидесяти… Не тот ли это… которого, ну ты сам знаешь?!

Рындин невольно представил себе гримасу недоумения и досады на красивом генкином лице, однако, сдержался, заметил спокойно:

— Я тебя не запугиваю… Просто ты должен понимать, что такая возможность тоже существует… Обрисуй мне женщину. Короткоострижена, с серыми глазами…

— Да. Майор с седыми висками, лет тридцати пяти…

— Резок в общении…

— Как в точку попал.

— Это те самые «брат» и «сестра»… — Рындин разложил все по полочкам — Панадис послал их ко мне, когда у него самого сорвалось с китайцем.