— Может, и не знаете, — согласился майор, — но будете знать. Они с вами свяжутся. Не могут не связаться! А вы свяжитесь с нами. Когда бы это не произошло: днем, ночью — неважно. Сразу же…

— Не знаю… — Он все еще колебался. — может быть…

Чернышев снова прошел по комнате и остановился рядом с ним.

— Уверен, мы найдем общий язык…

— Это почему же?

— О вас хорошо отозвался один мой знакомый…

— Кто?

— Марс. Начальник уголовного розыска воздушки.

— Вы знакомы? Откуда вы его знаете?

— Мы вместе были. В Афгане…

Панадис сидел в баре на высоком и не очень удобном сиденьи и посасывал коктейль. Он попросил бармена сделать ему покрепче и теперь наслаждался. Не пил, а тянул через пластиковую трубочку.

В какой-то момент он скосил глаза и замер: роскошная дива с пламенного цвета копной длинных волос в нескольких шагах от него делала заказ почтительно склонившемуся к ней официанту.

Панадис любил блондинок. Ощутить такую рядом с собой — об этом можно было лишь мечтать.

Романтикой сегодня отдавало все: полусумеречный фон бара, плавающие в волнах негромкой мелодии голоса, неторопливые движе ния посетителей, а главное — эта вот кино-фотомодель, которую если и увидишь, то только на странице журнала или в телевизионной рекламе.

Панадис не отводил от нее взгляда. Ему вспомнились газетно журнальные байки будто в каждом человеке скрыты тайные магнетические силы, и поймал себя на том, что лихорадочно ищет их в самом себе.

Собрав всю свою волю, он послал незнакомке телепатическую команду: «Обернись!» У него ничего, естественно, не вышло. Но когда уже он совсем потерял надежду, фея вдруг повернулась в его сторону и задержала на нем свой взгляд. Случаются же чудеса…

Панадис очаровательно улыбнулся, приподнял бокал с коктейлем и слегка поклонился, давая понять, что не только заметил ее, но и оценил.

Фея кивнула, и Панадис, — словно в нем взыграл боевой горн, — сделал ей ручкой и показал на место рядом с ней: мол, можно ему присесть? Она не возражает?

Все сегодня складывалось не так как обычно, словно это был, как говорят игроки, «его день». Ты ставишь, и тебе везет, и все вокруг смотрят только на тебя и суеверно тебе подражают. Потому что, когда так дает, так везет, — нет сомнения, что ты отмечен удачей, и надо держаться к тебе как можно ближе.

— Доктор Панадис, — представился он, подсев к фее, и фатоватые узенькие усики его вытянулись в стрелочку.

— Елена, — слегка поклонилась она ему в ответ.

— Вы кого — то ждете? — тут же осведомился, чтобы отсечь все возможные неприятности, Панадис.

Не хватало еще, чтобы на горизонте появился какой-нибудь наглый и насквозь приземленный деляга, а то и гориллы — телохранители рядом с ним, и его, Панадиса, бесцеремонно бы оттеснили в дальний угол, постаравшись как можно ощутимей унизить. А то и просто грубо отшвырнули бы подальше с пути, как нечто неодушевленное и несущественное.

Женщина его мечты рассеянно улыбнулась и ободряюще покачала головой:

— Нет!

И, словно прочтя на его лице, что за мысль мелькнула у него в голове, тут же от души расхохоталась.

— Уж не приняли ли вы меня за местную жрицу любви?… Нет — нет, я приехала встретиться с сестрой!.. А вообще — то я из Ванкувера…

— Да? — все еще недоверчиво проверял эту версию Панадис. — Хороший город…

— Вы бывали там? — удивленно раскрыла свои неправдоподобно длинные ресницы фея.