И на двери красного дерева — табличка на английском:

«M.D. RINDIN OLEG».

Симпатичная, восточного типа женщина-секретарь с наушником, у компьютера — кому-то отвечала, с кем-то связывалась и кроме легкого кивка не удостоила посетителей ни словом. За минуту до четверти двенадцатого какой-то человек вышел из кабинета. Секретарь, словно только что заметив Виктора и Анастасию, приветливо им улыбнулась. Точно в назначенный срок они получили полагающуюся им порцию сервиса вместе с задушевной чуточку печальной улыбкой. Секретарь словно ждала этого мига всю свою отнюдь не легкую жизнь.

Но — увы! — на большее времени уже не было.

Она нажала какую-то кнопку.

В 11.15 они прошли в кабинет.

За хорошо отреставрированным, большим явно антикварным столом сидел худощавый, со впалыми щеками красивый мужчина, похожий на Христа с картин эпохи Ренессанса. Только одет он был не в хитон, а в модный дорогой парижский костюм.

Рындин не встал, не протянул им руки, а знаком пригласил «брата» и «сестру» сесть и слегка оперся на ладонь правой руки.

— Слушаю вас…

Поза его была отрешенной и в то же время интимной.

— У меня сорвалась операция по пересадке почки, — глухо, с легким для убедительности надрывом произнесла Анастсия.

Рындин внимательно на нее посмотрел.

— Кто вам должен был ее делать?

— Иностранный специалист… Профессор Бреннер.

— Где? Здесь, в Москве? — в его взгляде явно читалось любопытство.

— Нет, — нервно тряхнула головой Анастасия.

Она подождала несколько мгновений, словно ожидая, что он повторит свой вопрос, но так как он этого не сделал, продолжила:

— В Таллинне…

Ей показалось, во взгляде человека за столом мелькнул и исчез какой то лучик.

— Мне все время вынуждены делать диализ… Я просто устала… Не в состоянии продолжать… У меня нет личной жизни… Я не могу работать…

— Проблема в том, что мы этим не занимаемся…

— Олег Алексеевич, — в голосе Анастасии зазвучали умоляющие ноткии… — Прошу вас… Поставьте меня на очередь. Помогите мне…

— Что у вас за профессия?

— Я работаю гидом и очень люблю свою специальность…

Почти неслышный телефонный звонок прервал ее.

Он кивнул Анастасии, прося извинить, снял трубку.

— Рындин, нет, я сейчас занят. Перезвоню через десять минут…

Похожий на оживший портрет глава Центра безаппеляционно и очень точно дал посетителям понять, сколько им еще находиться в его кабинете.

— Даже если бы я мог вам помочь, госпожа… — сжалился он над несчастной и посмотрел на листок перед ним, — Гончарова… Это стоило бы очень дорого…

— Я понимаю, — тихо произнесла она.

— Десятки тысяч долларов, — почему — то опустил взгляд долу доктор Рындину. Наверное потому, что человеку с внешно стью Христу, исцеляя, негоже разговаривать о деньгах.

Виктор сделал резкое движение, словно намереваясь встать.

Анастасия коснулась его рукой, прося подождать.

— Олег Алексеевич, у меня есть друг, израильтянин, Алекс! Если вы позволите, он станет моим гарантом…

Рындин поколебался. Чем-то эта пара не внушала ему доверия. В их поведении ощущалось что-то искусственное. Не хватало какого-то привычного штриха.

Чернышев это почувствовал.

Когда-то в школе он участвовал в самодеятельности, и говорили, получалось неплохо.

Он немедленно включился в представление.