— Подождешь, — строго пресек тот. — Дела не сделали, и уже?

Похожий на бандита санитар разочарованно вздохнул: прав, чего там!

Сразу заткнулся.

И опять начались поиски.

Со светлых, уличных магистралей давно съехали, погнали Варшавским шоссе к Чертанову. Вокруг смотрели внимательно, оглядывались, чтобы не пропустить, кого весь вечер искали.

Новый продовольственно-оптовый рынок, занявший огромный когда-то пустырь от Кировоградской до Красного Маяка, был уже закрыт. Ни души не было видно вдоль всего длинного забора.

— Сворачивай на Бирюлево, — санитар когда-то жил тут в общаге.

Проехали железнодорожный мост над поездами Курского напра вления: тут и вовсе было пусто.

Впереди светилось огнями Бирюлево. В стороне остались и Мусоросжигательный завод, купленный где-то на Западе на валюту, Покровское кладбище, Плодоовощная база, в свое время — имени Леонида Ильича Брежнева…

Бирюлево началось с мрачного, покрытого вечной копотью здания ТЭЦ.

Одну за другой проезжали улицы.

Возле угрюмых пустынных проездов, замедляли ход. Сильным прожектором высвечивала уходящие вглубь тропинки.

Ритмом и скоростью передвижения «амбуланс» напоминал некрупную хищную акулу, охотящуюся за рыбешкой помельче.

В кабине включили магнитофон, всю дорогу надрывавшийся хриплым голосом Высоцкого. Мужички в кабине подустали. Причалили к бровке тротуара у длинного здания, напоминавшего лежащий небоскреб. Свет горел в нем не во всех окнах, и дом выглядел как челюсть с выбитыми зубами.

— Не люблю город, — крякнул водила, открывая бардачок, — вот обоих девок своих выучу, пристрою — махну к себе в Можайский район. В Москву и не приеду ни разу. Гори она синим пламенем… Давай стакан…

— Нашел о чем тосковать, Михалыч! Ну, будем…

— Стоп!..

На автобусной остановке внезапно возникла фигура в давно исчезнувшем с улиц тяжелом, с меховым воротником, пальто, в матерчатой ушанке.

Глаза водилы — волчьи щелки — зажглись напрягом охоты. Яркими пучками света заколыхались фары.

Нет, не то! Рядом второй такой же… Их здесь пара, а охотничкам одного нужно! Одного… Единственного…

— «Охота на волков»! — хрипит Высоцкий…

От такого надрыва и сам себя уже не охотником, а зверем почувствуешь. Да выключи ты его!.. — не говорит — рычит водила.

Снова дрейф. Дремотный, замораживающий… Но это так — кажется! На самом деле глаза все видят, мозг все подмечает.

Станция Биррюлево-Пассажирская, тоннель под железнодорожным полотном…

Выше, на платформе, навес от дождя, половина стекол давно выбита. Парочка целуется в ожидании поезда. Одинокая женщина цокает каблуками от билетной кассы. Мужик, пошатываясь, идет…

«Не тот!» «Слишком направленно курс держит. Значит, знает, куда и зачем…»

Такой не для них.

— Э! А ну стой! Только фар не включай, проверю…

Санитар выскочил из «амбуланса», осторожно перебежал через дорогу. Телефоны-автоматы. Половина трубок сорвана. Попробуй позвони, если надо, в «скорую», в милицию…

В одной из будок на полу — бесполая фигура в желтоватой, словно прокуренной шубе. Ясно: бомж! Отдохнуть прилег! Дымчатая кроличья шапка одета задом наперед, надвинута глубоко на лоб. В насвистывающем рту чернеет металлический зуб…

Дальше все идет по накатанному сценарию.

Санитар в белом халате открывает дверцу.

— Живой? — участливо, но с хохотком спрашивает он. А рукой делает знак — водителю «амбуланса».