|
Такое же разочарование и во второй комнате. Что надеялся здесь найти комиссар? Тут ничего нет, кроме хлама, который скапливается в любой семье: глобус, манекен, снова книги, преимущественно медицинские, и куча анатомических таблиц, заляпанных коричневыми мушиными следами. - Как видите, пусто. - Да, пусто, - словно зло вторит Мегрэ. Однако покинуть этот узкий, никуда не ведущий коридор он не решается. - Еще вопрос, сударыня. Зачем у лестницы стоит стремянка? - Ее можно бы и унести: ею, в общем, не пользуются. Вон, видите, над тремя последними комнатами есть нечто вроде чердака. Отдельным жильцам разрешается хранить там большие сундуки, которые иначе некуда деть. А чтобы туда забраться, нужна стремянка. Взгляд на Люкаса. Тот послушно приносит ее. - Я слазаю, шеф? - Нет. Мегрэ явно намерен лезть сам, и Люкас несколько этим напуган. - Слушайте, шеф, не стоит ли вам... Он протягивает свой револьвер, и комиссар, пожав плечами, берет оружие. Потом встает на вторую ступеньку, стремянка трещит, и Мегрэ, передумав, слезает. - Старик не может быть мертв, - бросает он. - Почему? - Потому что по такой лесенке двум женщинам не втащить туда труп. Он задирает голову, словно для того, чтобы позвать забравшегося на дерево ребенка, и кричит: - Ле Клоаген! Ле Клоаген! Молчание. Оробелая привратница, схватившись рукой за грудь, приготовилась к любой неожиданности. - Слушайте, Ле Клоаген, я терпеть не могу лазать по лестницам, и вы меня очень обяжете, если сами спуститесь по стремянке - для меня она жидковата. - Значит, мне все-таки лезть? Шорох. Наверху что-то зашевелилось. Кто-то зацепил на ходу за какой-то предмет - видимо, пустой чемодан. Затем показывается нога, нащупывающая ступеньку, и человек в зеленом пальто соскальзывает вниз по стремянке. Едва ли кому-нибудь под силу представить себе ликование Мегрэ в эту минуту. Впрочем, такой человек есть это Люкас, который смотрит на своего начальника и поклясться готов, что у того слезы на глазах. Комиссар распутал весь клубок сам, не располагая никакими данными, если не считать таких, на которые никто не обратил внимания, распутал благодаря своей феноменальной интуиции и устрашающему умению вживаться в ближних своих. - Вам повезло, Ле Клоаген. Старик не выказывает больше страха. Он бесстрастен, как человек, боровшийся до конца, а теперь покорившийся судьбе. Вся его реакция сводится к вздоху, который в конечном счете можно счесть вздохом облегчения. - Если бы мы не подоспели, вы бы, того гляди, с голоду померли. Ле Клоаген, видимо, не правильно толкует эти слова, потому что, поколебавшись, спрашивает: - Вы их арестовали? Он весь в пыли. Наверху тесно - мужчине там не разогнуться. - Вы их арестовали? После того, что сказал Мегрэ, этот вопрос может означать одно: "Раз вы говорите, что я помер бы с голоду, выходит, что моей жены и дочери нет дома. Они должны были принести мне поесть". Так, по крайней мере, думает за старика Люкас, с восхищением взирая на своего начальника. |
