— Ты здесь? — оглядевшись, уже более спокойно произнес Гамильтон. — Тогда ответь на один вопрос и, будь любезна, катись: ты не теряла из виду входную дверь?

— Нет, я все время ее видела. А вот этот человек почти тут же прибежал и встал напротив окна.

— Я из соседнего дома, сэр. Жена позвала, и я понял, что дело неладно.

— Окно, пока он не появился, я тоже видела. Никого кроме папы оттуда не вылетало… Фрэнк! Ты ведь не полезешь в этот проклятый дом?!

— Уйди, пожалуйста, немедленно, я на своей работе. Как там другие окна, сержант? — спросил он подошедшего Фолби.

— Все были плотно прикрыты, убраться через них зверь не мог.

Энн, отходя, произнесла какую-то фразу, но Гамильтон не разобрал.

— Что она сказала?

Фолби в ответ неуверенно пожал плечами:

— Мне послышалось: «Ладно, получишь».

— Люди у нас в жилетах?

— Само собой.

— Пусть поочередно возьмут в машинах свои шлемы, и прихвати, пожалуйста, мой.

Гамильтон решил работать в доме только четверкой. При картечной стрельбе много людей — опасно. Значит: он сам, Фолби, и… эти вот двое. У них очень хорошая реакция.

— Шлем, шеф.

— Спасибо.

Но он не успел его толком приспособить на голове. Женская фигурка стремительно пронеслась мимо них к открытой двери дома.

— Куда она?! — едва успел выкрикнуть сержант.

Фрэнк на секунду застыл в столбняке, а когда напрягся, чтобы ринуться вслед, увидел, как Энн вдруг остановилась у самого входа, сделала два резких движения перед собой, потом швырнула что-то белое внутрь, нагнулась к земле и быстро отскочила назад…

— Я, кажется, понял, — услышал он сзади голос сержанта и захотел спросить — «Что именно?».

Нет, можно было уже не спрашивать.

Огонь скользнул тонкой линией по земле, крыльцу, внутрь дома… и почти тут же шарахнуло.

— Я на нее наручники надену, — хрипло выдавил из себя Гамильтон и хотел добавить еще что-то, но еле державшийся шлем свалился с его головы и больно стукнулся об колено.

— Спокойно, шеф, так даже лучше! Мы выкурим эту гадину, вот и все! — Фолби решил взять команду на себя и громко крикнул: — Внимание, зверь может выпрыгнуть в любой момент!

Сухое старое дерево будто даже обрадовалось огню, и о попытках его погасить уже не могло быть речи.

Гамильтон нагнулся, чтобы поднять шлем… подумал в этом странном положении, что шлем больше уже не нужен…

Но не валяться же ему на земле.

Энн прошла мимо, брезгливо понюхала отдававшие бензином руки и проговорила так, будто ничего не произошло:

— Постарайся не очень задерживаться после работы, дорогой.

— Откуда у тебя зажигалка? — не нашел ничего лучшего спросить он.

— Взяла у папы, — спокойно прозвучало в ответ.

Огонь уже полыхал вовсю.

— Это судьба, Майкл, — пробормотал Гамильтон.

— Что?

— Не мог же я двадцать лет назад не пойти на собственный выпускной вечер.

Через час дом сгорел дотла.

Но гораздо раньше стало ясно, что из него уже никто не выскочит, и лейтенант видел как его подчиненные, уже расслабившись, с удовольствием наблюдают догорающие остатки.

— Ничего, к завтрашнему дню угли остынут и вы мне граблями отыщете каждую обгорелую косточку! — пообещал он всем сразу.

Потом они переговорили с женщиной из соседнего дома, чей муж сразу выбежал на крик подрядчика, и картина вполне прояснилась.