Деггубэрт походил по кампусу и, изучив сильно присыпанные песком следы, восстановил в уме последовательность событий, ярко представляя себе, как случилась эта давняя трагедия.

… Вот многоногие с нескольких сторон подступили к песчаным холмам, окружающим оазис, и приготовились к атаке.

Поселенцы, занимавшиеся привычными делами, сновали туда-сюда по кампусу; какая-то женщина – клочки одежды на этом остове хоть и сильно выцвели, но когда-то играли в свете дня яркими красками и узорами – набирала воду из глубокого колодца, прикрытого от жары деревянной крышей; вокруг играли детишки. Несколько мужчин что-то пили из глиняных кружек на крыльце большого дома, – сейчас от них остались лишь скелеты среди разбросанных черепков; а, неподалеку гулял осел, так никем и не распряженный до самой гибели.

И внезапно с холмов посыпались вниз, на оазис, кровожадные хищники. Десятки, сотни огромных тварей, не знающих милосердия, разгоряченных видом поселенцев и предвкушением близкой крови. Люди пытались убегать от громадных безжалостных тварей, но те легко догоняли их и убивали, высасывая кровь или же разрывая на части и поглощая плоть большими кусками.

В какой-то момент атака гигантских пауков, казалось бы, захлебнулась: несколько десятков поселенцев не запаниковали, успели добраться до кузницы и оказали отпор чудовищам. Оружия хватает в любой кузнице, и эти люди взяли все, вышли и стали сражаться с тварями, ухитрившись уничтожить гораздо больше врагов, чем было их самих. Но силы оказались не равны – и вот уже поселенцы начали отступать обратно в кузницу, одного за другим теряя своих соседей и родственников, друзей и приятелей. Потом у них закончились стрелы, а клинки затупилось о твердый хитин огромных тварей. Восьмилапые, напирая на стены кузницы, в конце концов снесли ее до основания и принялись убивать и пожирать людей…

«А здесь схватка была особенно ожесточенной… – Деггубэрт ходил по кампусу, тщательно вглядываясь в каждую примету страшной трагедии. – Вон сколько скелетов! Один на другом…»

Неподалеку от разрушенного пауками здания обнаружилась целая гора смешавшихся между собой костей и кусков хитина, заржавленного оружия и клочков ткани. Смотритель невольно сжал кулаки.

За руинами кузницы, примерно в ста шагах, Деггубэрт заметил строение, которое, в отличие от всех остальных зданий кампуса, почему-то неплохо сохранилось. Может, потому что оно стояло несколько поодаль от всех других. А может, кому-то из поселенцев чудом удалось выжить, и они восстановили дом. Или же потом сюда пришли другие люди… Как бы то ни было, ненадежной выглядела лишь часть крыши, да одна из стен пошла трещинами.

Деггубэрт и не заметил, что солнце уже начало скатываться к линии горизонта, и спохватился, когда тени сильно удлинились, а небо стало темнеть.

«Там я и переночую, – подумал смотритель, направляясь к зданию. – Все же хоть какое-то, а жилье…»

Но здание жилым домом не являлось, и Деггубэрт это понял, рванув на себя плотно закрытую дверь.

Небольшая, по колено высотой, тля стояла у дальней стены и жевала траву, проросшую сквозь трещины в полу. Через пролом в стене виднелись густые заросли кустарника, простиравшиеся до ближайшего холма. Когда дверь стукнула об косяк, закрываясь вслед за вошедшим смотрителем, тля лениво повернула к нему каплеобразную прозрачную тушу на коротких нелепых лапках, и продолжила жевать. Она тупо смотрела на Деггубэрта крошечными коричневыми глазками и размеренно перебирала жвалами: вверх – вниз – по кругу. И снова: вверх – вниз – по кругу. И опять, и опять.

«Скотина и есть скотина, будь то осел или тля, – пришла в голову воина досадливая мысль. Он почему-то не удивился присутствию тли в этом заброшенном кампусе. – А чего скотине больше всего надо? Жрать.