Блейд стоял по пояс в воде, споласкивая липкие от сока пальцы, когда услышал полный ужаса крик Вайалы. Казалось, все демоны ада напали на бедную девушку; она вопила так, что птицы в древесных кронах испуганно приумолкли. Чертыхнувшись, странник выскочил из пруда и бросился к ней, на ходу вытаскивая меч.

У кустов, подаривших им обед, стоял здоровенный сенар, размахивая сучковатой палицей; в пяти шагах от него Вайала прижалась к стволу, выставив перед собой кинжал. Впрочем, футовый клинок был плохой защитой от тяжелой и длинной дубины, и Блейд решил, что его потревожили не напрасно. Приглядевшись, он заметил на животе дикаря большой треугольный шрам, по которому опознал позавчерашнего знакомца. Этот парень продемонстрировал изрядную ловкость во время схватки с бреггани и, значит, был куда опаснее прочих своих соплеменников.

Во всяком случае, мозгов у него побольше, подумал Блейд, взмахом руки приказав Вайале, чтобы она отошла подальше. Девушка быстро скользнула ему за спину; теперь дубинка сенара не могла до нее дотянуться, и вопрос безопасности был решен. Оставалась сущая ерунда: выпустить кишки из волосатого.

Дикарь злобно оскалился и поскреб живот скрюченными пальцами. Теперь, вблизи, он показался Блейду меньше похожим на апи: лоб у него был повыше, и челюсти не такими мощными. Пожалуй, его заросшая бурым волосом физиономия скорее напоминала человеческое лицо, чем морду обезьяны.

Толстые губы вдруг раздвинулись, и сенар вполне членораздельно произнес:

– Ты, слизняк, – он угрожающе помахал дубиной, – что ты делать в нашем лесу?

Блейд, пораженный, обернулся к девушке.

– Они умеют говорить?

– Не только говорить, – в ее лице не было ни кровинки.

Волосатый продолжал чесать брюхо, размышляя вслух:

– Тут наш лес, тут не место голокожим слизнякам… Все, что в лесу – наше… Нуг‑Ун великий воин… он убить голокожего… взять себе самку… взять блестящую палку… Ха! Так и сделать!

– Слушай, великий воин, ты не получишь эту женщину, – ухмыльнулся Блейд. – А вот блестящую палку в брюхо – наверняка.

Сенар презрительно сплюнул.

– Ты, слизняк, слабый… все голокожие такие. Они драться острыми палками… драться нечестно… Не как сенары, – он поднял мощные лапы и грозно зарычал.

Вайала испуганно вскрикнула и отступила на пару шагов.

– Великая Мать‑Заступница, помоги нам… защити и спаси, милосердная… – запричитала она, снова выставив перед собой клинок.

Блейд протянул руку, выхватил нож из ее ослабевших пальцев и задумчиво взвесил его на ладони. Клинок был неважно сбалансирован и не очень удобен, но, с другой стороны, сенар казался весьма крупной мишенью; по такой не промажешь. Существовали и другие варианты: он мог проткнуть дикаря мечом или стрелой. Впрочем, этот НугУн внушал страннику определенную симпатию – гораздо большую, чем Ша и Сис, два волосатых молодца из Уркхи, которую он посетил пару лет назад. Не сводя взгляда с дикаря, Блейд крикнул Вайале:

– Потише, малышка! Где твоя храбрость? – Потом он повернулся к сенару: – Слушай меня, Нуг‑Ун! Ты хочешь эту самку? – он кивнул на съежившуюся от страха Вайалу.

Дикарь поднял косматую голову, и в лицо Блейду изпод нависшего лба уставились круглые карие глаза. В зрачках сенара светилось гораздо больше разума, чем он мог предположить; все‑таки это лесное чудище было человеком.

– Да! – сказал Нуг‑Ун. – Голокожие с гор забирать всех хороших самок. Сенарам – только больных и старых. А эта, – он ткнул толстым пальцем в сторону Вайалы, – хорошая! Молодая!

Голокожие с гор? Значит, тут обитало еще какое‑то племя кроме бреггани и волосатых дикарей, автоматически отметил Блейд.